История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 1

В первых моих поцелуях не было ни любовного желания, ни намерения их соблазнить, и, со своей стороны, как они поклялись мне несколько дней спустя, они возвращали мне поцелуи единственно с желанием убедить меня, что они разделяют мои честные братские чувства; но эти невинные поцелуи не замедлили превратиться в страстные, и породить во всех трех пожар, который должен был нас очень удивить, потому что, прервав их, мы обменялись удивленными и очень серьезными взглядами. Сестры отодвинулись под каким-то предлогом, и я оказался один, в раздумье. И это неудивительно, потому что огонь, который их поцелуи зажгли в моей душе, и который зазмеился по всем моим членам, в одно мгновенье заставил меня неудержимо влюбиться в этих двух девочек. Обе были красивее Анжелы, и Нанетт умом, а Мартон — своим характером, нежным и наивным, были бесконечно выше ее: я был удивлен тем, что не оценил их достоинств до этого момента; но эти девочки были благородны и очень честны, случай, который предоставил их в мои руки, не должен был оказаться для них роковым. Только тщеславие могло бы заставить меня думать, что они полюбили меня, но я мог себе представить, что поцелуи произвели на них тот же самый эффект, что и на меня. В этой ситуации я с очевидностью полагал, что, пользуясь хитростью и изворотливостью, возможностей которых они не могли сознавать, мне было бы не трудно, в течение долгой ночи, которую я должен был провести с ними, заставить их участвовать в удовольствиях, последствия которых могли бы стать очень значимыми. Эта мысль привела меня в ужас. Я придерживался строгих правил, и я никогда не сомневался в необходимости их соблюдать. Видя, как на их лицах снова появляется выражение спокойствия и удовлетворения, я в то же время сглаживаю на своем следы огня, зажженного поцелуями. Мы проводим час, разговаривая об Анжеле. Я сказал им, что полон решимости не видеть ее больше, потому что убежден, что она не любит меня. Она любит вас, говорит мне наивная Мартон, и я уверена в этом; но если вы не собираетесь на ней жениться, вы поступите правильно, полностью порвав с ней, потому что она полна решимости не дать вам ни одного поцелуя, пока вы только ее возлюбленный; поэтому вы должны оставить ее, или довольствоваться ничем.

— Вы рассуждаете, как ангел, но как можете вы быть уверены, что она меня любит?

— Очень уверена. При той братской дружбе, которая нас соединяет, я могу искренне вас уверить. Когда Анжела спит с нами, она называет меня своим дорогим аббатом, покрывая меня поцелуями.

Нанетт, засмеявшись, закрыла рукой ей рот, но эта наивность внушила мне такой огонь, что я лишь с большим усилием смог сохранить самообладание. Мартон говорит Нанетт, что невозможно, имея ум, не знать, что делают две девочки — хорошие подруги, когда они спят вместе.

— Без сомнения, добавил я, никто не обращает внимания на эти шалости, и я не думаю, дорогая Нанетт, что вы сочли эту дружескую доверчивость вашей сестры слишком нескромной.

— Так делается. Но мы об этом не говорим. Если бы Анжела знала…

— Она была бы в отчаянии, я понимаю; но Мартон дала мне такой знак дружбы, что я буду признателен ей до самой смерти. Это так. Я ненавижу Анжелу и не буду больше говорить о ней. Это испорченная душа; она хотела бы моей гибели.

— Но она не виновата, если она вас любит и хочет выйти за вас замуж.

— Согласен, но, используя это средство, она думает только о своих собственных интересах, и, зная, что я страдаю, она может продолжать так, только если не любит меня. Исходя из ложного чудовищного представления, она замещает свои грубые желания с этой очаровательной Мартон, которую хочет представить своим мужем.

Взрывы смеха Нанетт удвоились, но я не сменил своего серьезного вида и не изменил стиля общения с Мартон, выдавая самые напыщенные похвалы ее прекрасной искренности. Наибольшее удовольствие я получил, сказав Мартон, что Анжела в свою очередь должна была бы служить ей мужем, на что она, засмеявшись, сказала, что она может быть мужем только для Нанетты, и Нанетта должна была с этим согласиться. Но как называет она своего мужа, спросил я ее.

— Этого никто не узнает.

— Вы кого-то любите, — сказал я Нанетт.

— Это правда, но никто никогда не узнает мою тайну.

Я польщен тем, что Нанетта может быть тайной соперницей Анжелы. Но вместе с этими приятными предположениями я потерял желание провести ночь, ничего не делая, с этими двумя девушками, которые были созданы для любви. Я сказал им, что счастлив, что нас связывает только чувство дружбы, потому что без этого мне было бы неловко провести с ними ночь, не собираясь давать им знаки своей нежности и не получая их обратно, потому что, объяснил я им с очень холодным видом, вы, одна и другая, восхитительно красивы, и способны вскружить голову каждому мужчине, о чем вы, конечно, и сами отлично знаете. Сказав это, я притворился, что собираюсь заснуть сидя. Не делайте так, сказала Нанетт, ложитесь в кровать, мы пойдем спать в другую комнату на диван.