История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 1

При этих словах бедная женщина плюнула ей в лицо, и доктор бросился удерживать свою мать, которая взяла палку, чтобы её поколотить. Но ему пришлось бежать за горничной, которая спускалась по лестнице, крича, чтобы поднять соседей. Он успокоил её, дав ей денег, и надел одеяние священника, чтобы изгнать беса из своей сестры и проверить, не вселился ли действительно в неё дьявол. Новизна этих таинств привлекла всё мое внимание. Все они казались мне сумасшедшими или глупцами. Я не мог вообразить чертей в теле Беттины без смеха. Когда мы приблизились к её кровати, дыхание, казалось, покинуло её и заклинания, которые делал её брат, не вернули его. Врач Оливо пришел, спрашивая у него, не являются ли эти действия чрезмерными, и доктор ответил, что это дело веры. Тогда врач ушел, ответив, что он верит только в чудеса Евангелия. Врач вошел в свою комнату, и, оставшись наедине с Беттиной, я сказал ей на ухо такие слова: — крепитесь, выздоравливайте, и будьте уверены в моей скромности . Она повернула голову в другую сторону, не ответив мне, и остаток дня провела без судорог. Я думал, что она выздоровела, но на следующий день конвульсии перешли ей на мозг. Она произносила в бреду латинские и греческие слова, и мы уже не сомневались в опасности её болезни. Её мать вышла и вернулась через час с самым известным экзорцистом из Падуи. Это был капуцин, очень уродливый, по имени брат Просперо да Боволента. Беттина при его появлении разразилась смехом, осыпая его кровными оскорблениями, которые понравились всем присутствующим, потому что только дьявол достаточно смел, чтобы так честить капуцинов, но тот, в свою очередь, поминая невежд, самозванцев и вонючек, начал наносить удары Беттине большим распятием, говоря, что он побивает дьявола. Он остановился только, когда увидел ее намерение бросить ему в голову ночной горшок, на что я бы очень хотел полюбоваться. — Если то, что тебя так возмущает, — сказала она словами, — это дьявол, ударь его своими…, ты осёл, и, если я тупица, то ты должен уважать меня, и пошел ты вон.

Я увидел, как доктор Гоцци покраснел.

Но монах, вооруженный с ног до головы, после прочтения страшного заклинания, призвал дьявольское отродье назвать ему свое имя.

— Меня зовут Беттина.

— Нет, потому что это имя крещеной девушки.

— Ты думаешь, что дьявол должен иметь мужское имя? Знай, невежественный капуцин, что дьявол это ангел, который не имеет пола. Но поскольку ты думаешь, что тот, кто говорит с тобой через мой рот, дьявол, обещай сказать мне правду, и я обещаю тебе поддаться твоим экзорцизмам.

— Да, я обещаю тебе ответить правду.

— Думаешь ли ты, что ты более ученый, чем я?

— Нет, но я думаю, что я могущественней, во имя Пресвятой Троицы и в силу моего священнического сана.

— Если ты настолько могуществен, помешай мне обличать тебя. Ты напрасно отращиваешь свою бороду: ты её расчесываешь десять раз на день, и ты бы не захотел обрезать её наполовину, чтобы я покинул это тело. Отсеки ее и, клянусь, я уйду.

— Отец лжи, я удвою твои наказания.

— Я бросаю тебе вызов.

Тут Беттина выдала такой взрыв смеха, что я прыснул, но капуцин, который увидел меня, сказал доктору, что у меня нет веры, и надо меня удалить. Я вышел, сказав ему, что он угадал, но я не увидел, как Беттина плюнула ему на руку, когда он её подставил, приказывая ей ее поцеловать.

Непостижимая девушка, полная таланта, которым привела в замешательство капуцина, что никого не удивило, так как все её слова приписывали дьяволу! Я не мог себе представить, что могло быть её целью. Капуцин, пообедав с нами и сказав сотню глупостей, вернулся в комнату, чтобы дать свое благословение одержимой, которая бросила ему в голову стакан, полный черного ликёра, что ей направил аптекарь, и Кандиани, который был рядом с монахом, получил свою долю, что доставило мне самое большое удовольствие. Беттина была права, используя любую возможность, чтобы приписать что-нибудь дьяволу. Отец Просперо, уходя, сказал доктору, что девушка, без сомнения, одержима, но он должен найти другого экзорциста, так как этот случай не для него, и Бог желает соединить освобождение и милосердие.