Читаем История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 11 полностью

– Именно тогда, – сказала мне она, – я увидела монстра во всей его мерзости и хотела увидеть, как он упадет, пронзенный раз за разом вашей шпагой. Я помогу пронзить его сердце, если понадобится. Так что он хорошо сделал, что убежал. Но еще лучше, если этого не будет, потому что мы окажемся тогда в большом затруднении. Я чувствую себя уверенной, что этот мошенник не осмелится появиться ни передо мной, ни перед вами.

Мы прибыли в Радикофани к десяти часам и занялись тем, что сделали добавления к письмам, которые должны были образумить сэра Б.М. Мы сидели за одним столом, Бетти – напротив двери, которая была закрыта, я – со стороны двери, и настолько близко, что тот, кто открыл бы ее, чтобы войти, мог меня увидеть, только обернувшись. Бетти была полностью одета, и очень прилично, но я, отдав свою одежду, был в рубашке: была страшная жара. Несмотря на это, я мог бы предстать таким образом в этот сезон перед самой респектабельной из женщин.

Я услышал тяжелые шаги в коридоре, открыли мою дверь, и тот, кто вошел, как бешеный, сказал, видя Бетти:

– Вот она ты.

Но я не дал ему времени повернуться и увидеть меня. Я схватил его под руки, и в тот момент, как он увидел меня, он нанес мне удар пистолетом, который держал в правой руке. Прыгнув на него, я ударом закрыл дверь в тот же миг, как он мне сказал:

– Отпусти меня, предатель.

Бетти, бросившись на колени перед ним, сказала:

– Ты ошибаешься, это мой спаситель.

Но сэр Б.М., глухой и не соображающий, продолжал говорить:

– Отпусти меня, предатель.

отбиваясь, в то время как я был бы мертв, как только отпустил бы его, поскольку он держал пистолет в руке. Желая вырваться из моих рук, он вынужден был упасть, и я, естественно, упал на него. Снаружи поднялся шум, хотели войти, но не могли, потому что мы упали перед дверью. Бетти, храбрая, вырвала пистолет из его руки, и тогда, видя, что в другой руке у него ничего нет, я отпустил его, говоря:

– Вы ошибаетесь; –

а Бетти все время повторяла ему:

– Это мой спаситель, успокойся, послушай.

– Как твой спаситель?

Тогда Бетти берет письмо, что лежало передо мной, подает ему, говорит ему прочесть, и англичанин, не поднимаясь, начинает читать. Уверенный теперь, что все в порядке, я поднимаюсь, открываю дверь, говорю хозяину приготовить обед на троих и уходить со всем народом.

Глава IX

Рим. Коварный комедиант наказан. Лорд Балтимор. Неаполь. Сара Гудар. Отъезд Бетти. Агата. Калимена. Медини. Альбергони. Мисс Шюделейг, герцогиня де Кингстон. Принц де Франкавиль. Купальщики и купальщицы.

Упав вместе с англичанином, я так сильно ударился левой рукой о ножку стола, что поучил большую ссадину на суставе четвертого пальца. Кровь лилась, как будто я перебил артерию. Мисс Бетти помогла мне, обернув мою руку платком и туго зажав, в то время как сэр Б.М. читал мое письмо с большим вниманием. Это доверие девушки к любовнику при его возвращении мне чрезвычайно понравилось. Я взял свой ночной сак и мою одежду, чтобы пойти сменить рубашку в соседней комнате и одеться. Я был вполне доволен тем, как обернулось дело, и таким образом, что мне не нужно было больше опасаться за Бетти. Я никоим образом не сожалел, видя окончание моей любви, когда я только начинал наслаждаться ее сладостью. Уверенность, что я вернул ей счастье, которое она было потеряла, вознаграждала меня за все огорчение, которое я должен был испытывать, покидая ее.

Полчаса я, одевшись, слушал, как она горячо убеждала своего любовника, который время от времени ей отвечал; они говорили по-английски, и я не понимал, что они говорили, но диалог их проходил мирно. Я полагал, что не должен входить. После долгого молчания он слегка постучал в мою дверь, вошел ко мне с грустным видом, сказав благородно, что он осознает, что я спас Бетти и, что еще важнее, излечил ее от ее безумия.

– Я не мог себе представить, – сказал он, – что человек, которого я застал с ней, окажется ее освободителем, и что коляска, которую я здесь увидел, и в которой, как мне сказали, приехала молодая девушка с мужчиной, прибыла из Рима. Если бы мне это сказали, я бы даже не поднялся. Я поднимаюсь, вижу Бетти, я больше не сомневаюсь, и вы очень вовремя схватили меня за руки, потому что если бы вы задержались, увидеть и убить вас было бы для меня делом одного мгновенья. Теперь я самый несчастный из людей. Слава богу, что вы не сидели на месте Бетти. Будьте мне другом, месье, и извините мне мою ошибку.

Перейти на страницу:

Все книги серии История Жака Казановы

История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 1
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 1

«Я начинаю, заявляя моему читателю, что во всем, что сделал я в жизни доброго или дурного, я сознаю достойный или недостойный характер поступка, и потому я должен полагать себя свободным. Учение стоиков и любой другой секты о неодолимости Судьбы есть химера воображения, которая ведет к атеизму. Я не только монотеист, но христианин, укрепленный философией, которая никогда еще ничего не портила.Я верю в существование Бога – нематериального творца и создателя всего сущего; и то, что вселяет в меня уверенность и в чем я никогда не сомневался, это что я всегда могу положиться на Его провидение, прибегая к нему с помощью молитвы во всех моих бедах и получая всегда исцеление. Отчаяние убивает, молитва заставляет отчаяние исчезнуть; и затем человек вверяет себя провидению и действует…»

Джакомо Казанова

Средневековая классическая проза
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 2
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 2

«Я прибыл в Анкону вечером 25 февраля 1744 года и остановился в лучшей гостинице города. Довольный своей комнатой, я сказал хозяину, что хочу заказать скоромное. Он ответил, что в пост христиане едят постное. Я ответил, что папа дал мне разрешение есть скоромное; он просил показать разрешение; я ответил, что разрешение было устное; он не хотел мне поверить; я назвал его дураком; он предложил остановиться где-нибудь в другом месте; это последнее неожиданное предложение хозяина меня озадачило. Я клянусь, я ругаюсь; и вот, появляется из комнаты важный персонаж и заявляет, что я неправ, желая есть скоромное, потому что в Анконе постная еда лучше, что я неправ, желая заставить хозяина верить мне на слово, что у меня есть разрешение, что я неправ, если получил такое разрешение в моем возрасте, что я неправ, не попросив письменного разрешения, что я неправ, наградив хозяина титулом дурака, поскольку тот волен не желать меня поселить у себя, и, наконец, я неправ, наделав столько шуму. Этот человек, который без спросу явился вмешиваться в мои дела и который вышел из своей комнаты единственно для того, чтобы заявить мне все эти мыслимые упреки, чуть не рассмешил меня…»

Джакомо Казанова

Средневековая классическая проза
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 3
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 3

«Мне 23 года.На следующую ночь я должен был провести великую операцию, потому что в противном случае пришлось бы дожидаться полнолуния следующего месяца. Я должен был заставить гномов вынести сокровище на поверхность земли, где я произнес бы им свои заклинания. Я знал, что операция сорвется, но мне будет легко дать этому объяснение: в ожидании события я должен был хорошо играть свою роль магика, которая мне безумно нравилась. Я заставил Жавотту трудиться весь день, чтобы сшить круг из тринадцати листов бумаги, на которых нарисовал черной краской устрашающие знаки и фигуры. Этот круг, который я называл максимус, был в диаметре три фута. Я сделал что-то вроде жезла из древесины оливы, которую мне достал Джордже Франсиа. Итак, имея все необходимое, я предупредил Жавотту, что в полночь, выйдя из круга, она должна приготовиться ко всему. Ей не терпелось оказать мне эти знаки повиновения, но я и не считал, что должен торопиться…»

Джакомо Казанова

Средневековая классическая проза
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 4
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 4

«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично. Скандал достиг такой степени, что мудрое правительство было вынуждено приказать молодому человеку отправиться жить куда-то в другое место…»

Джакомо Казанова , Джованни Джакомо Казанова

Биографии и Мемуары / Средневековая классическая проза / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное