История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 12

Мы прибыли в Спесса менее чем через два часа. Это был большой дом на небольшой возвышенности, который ничем не выделялся с точки зрения архитектуры. Мы поднялись в его апартаменты меблированные ни хорошо ни дурно, и затем, показав все остальные помещения, он отвел меня в мое, которое представляло из себя комнату на первом этаже, плохо обставленную, с дурным видом из окон и дурно освещенную. Он сказал мне, что это была любимая комната его отца, который, как и я, любил заниматься наукой, и что я могу быть уверен, что буду пользоваться здесь полным покоем, потому что не увижу здесь никого. Мы пообедали очень поздно и, соответственно, в этот день не ужинали. Я не счел дурным ни еду, ни вино; недурна была и компания священника, который служил ему почтальоном и по договоренности был ему сотрапезником, когда тот бывал в Спесса. Меня шокировала одна вещь: кушая очень быстро, он осмелился сказать мне, правда, со смехом, что я ем слишком медленно. После обеда он сказал, что у него много дел, и что мы увидимся завтра.

Я также направился в свою комнату приводить в порядок мои бумаги. Я работал над вторым томом Польской смуты. В сумерках я вышел, чтобы спросить света, и слуга принес мне свечу. Я счел это недостойным, так как мне нужны были либо шандал, либо масляная лампа, но я благоразумно промолчал. Я спросил только у слуги, имел ли кто-то из них распоряжение быть внимательным к моим просьбам; он ответил, что граф ему ничего не сказал, но без сомненья они находятся все в моем распоряжении каждый раз, как я их позову. Это явилось бы для меня большой нагрузкой, потому что для того, чтобы найти их, мне надо было выйти из дома и либо по улице, либо по двору обойти его кругом. Я спросил у него, кто прибирает в моей комнате, и он сказал, что это обязанность служанки.

– Значит, у нее есть другой ключ?

– Нет ключей, но чтобы вам закрыться на ночь, имеется засов.

У меня было желание расхохотаться, потому что это совершенно не годилось, но я сдержался и ничего не сказал; лакей ушел, я заперся и взялся за свой труд, но по истечении получаса случилась небольшая беда: снимая нагар, я загасил свечу. Я поругался и посмеялся, и мне пришлось ложиться спать в темноте. Кровать была хорошая и, не ожидая этого, я немного успокоился, и спал превосходно. Утром я никого не вижу. Я одеваюсь, запираю мои бумаги и иду в комнатном платье и ночном колпаке, чтобы поздороваться с хозяином. Я нахожу его на попечении второго лакея, который служит ему комнатным слугой. Сказав ему, что я хорошо выспался, я говорю, что пришел вместе с ним позавтракать. Он отвечает мне довольно вежливо, что он никогда не завтракает, и чтобы я не беспокоился по утрам, приходя к нему, потому что он всегда занят со своими крестьянами, которые все воры.

– Для вашего завтрака, – говорит мне он, – раз уж вы завтракаете, я велю сказать повару, чтобы готовил вам кофе, когда вы хотите.

– Будьте также добры приказать вашему слуге причесать меня, после того, как он обслужит вас.

– Я удивлен, что у вас нет своего слуги.

– Если бы я мог догадаться, что небольшая надобность в слуге, который мог бы причесывать меня в деревне, где нет парикмахера, и у вас, может причинить вам хлопоты, я бы взял такого с собой.

– Это меня не заботит, но это вы можете часто испытывать беспокойство в ожидании его.

– Я охотно буду ждать. Единственное, что мне необходимо, это ключ от двери моей комнаты, потому что у меня есть бумаги, за которые я отвечаю, и которые я не могу запирать в чемодан всякий раз, когда мне надо выйти.

– У меня все надежно.

– Полагаю, что это так, но согласитесь, что для меня странно, что вы должны будете отвечать мне за письмо, которое может у меня пропасть; это могло бы меня огорчить, и, разумеется, я бы вам об этом не сказал.

Он мне не ответил и затем, подумав пять-шесть минут, сказал своему лакею-парикмахеру, чтобы тот сказал священнику сделать замок в двери моей комнаты и дать мне ключ. В ожидании, пока он думал, я заметил на ночном столике свечу с гасильником и книгу. Я подошел к столу, спросив у него, как и положено, могу ли я посмотреть, какое чтение навевает ему добрый сон; он отвечал мне вежливо, попросив не трогать эту книгу. Я просто отошел и сказал ему, смеясь, что уверен, что это молитвенник, но что я клянусь ему никому не говорить о моей догадке. Он ответил мне, также смеясь, что я правильно догадался.

Я покинул его, попросив прислать мне его лакея, когда тот его обслужит, и чашку кофе или шоколаду или бульону.