Читаем История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 4 полностью

Ближе к вечеру я почувствовал себя немного лучше и смог распечатать письмо, что написала мне К. К. Первое, что меня порадовало, был ключ от казена, который она мне прислала обратно, поскольку я уже раскаялся, что отдал его. Мне уже казалось, что я был неправ, и я почувствовал, что с этим ключом, возвращенным мне в руки, целительный бальзам растекается по моим жилам. Я увидел в конверте также письмо от М. М., которое прочел с жадностью.

«Подробности, которые вы прочли, или собираетесь прочесть, в письме К. К., заставят вас забыть, надеюсь, ошибку, что я совершила, собираясь доставить вам самый приятный сюрприз. Я все видела и слышала, и вы не поступили бы так, отослав этот ключ, если бы я не уснула за час до вашего ухода. Берите же ключ, что посылает вам К. К., чтобы вернуться в казен завтра вечером, раз небо уберегло вас от бури. Ваша любовь, быть может, заставляет вас сочувствовать, но не ругать женщину, которая, конечно, не давала вам основания для упреков».

Вот длинное письмо К. К., которое я привожу лишь потому, что считаю его интересным:

«Я прошу тебя, дорогой мой муж, не возвращать мне этот ключ; если ты не стал самым жестоким из людей, ты не сделаешь несчастными двух женщин, для которых ты единственный любимый. Зная твое сердце, я уверена, что ты придешь в казен завтра вечером и ты помиришься с М. М., которая не может прийти сегодня вечером. Ты увидишь, что ты неправ по всем доводам разума. Вот то, чего ты не знал, и что должен понять.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное