История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5

Она составила очень короткий запрос, и получившийся ответ, тоже очень короткий, сказал ей, что портфель никем не найден. Она бросилась обнимать своего отца, который по этому ответу уверился, что его портфель к нему вернется; но она была удивлена, затем очень смеялась, когда я сказал, что она напрасно надеется, что я захочу работать дальше, если она не приласкает меня по крайней мере так же, как своего дорогого отца. Она осыпала меня поцелуями и составила пирамиду с вопросом, где находится портфель. Я сделал, чтобы вышли слова: «Портфель упал под покрытие пятой ступеньки вашей лестницы».

Д. О. и его дочь встали, очень довольные, они спустились и я вслед за ними. Он сам показал нам дыру, в которую должен был провалиться портфель. Он зажег свечу, затем вошел в кладовку, спустился по подземной лестнице и достал своими руками портфель, который находился в воде как раз под отверстием в ступеньке. Мы поднялись обратно и провели более часа в самых серьезных рассуждениях об удивительных способностях оракула, приносящих счастье людям, которые им владеют. Открыв портфель, он показал нам сорок билетов в шахматную клетку, по тысяче фунтов стерлингов каждый, из которых два он подарил своей дочери и еще два — мне, а я, приняв их одной рукой, передал другой прекрасной Эстер, сказав ей сохранить их для меня. Она согласилась, только когда я пригрозил, что не буду больше делать для нее кабалу. Я сказал г-ну Д. О., что хочу только его дружбы. Он обнял меня и уверил в ней до последних своих дней.

Сделав Эстер хранительницей 22 тысяч флоринов, я был уверен, что этим ее привяжу. Очарование этой девушки меня опьяняло. Я сказал ее отцу, что дело, которое лежит у меня на сердце, состоит в дисконтировании двадцати миллионов с минимальными потерями. Он ответил, что надеется сделать так, чтобы я остался довольным, но поскольку нужно, чтобы я часто оказывался вместе с ним, мне надо поселиться в его доме. Эстер, со своей стороны, проявила настойчивость, и я согласился, постаравшись скрыть от них душевное удовлетворение, но выразив однако им всю свою признательность.

Он пошел в свой кабинет работать, и, оставшись наедине с Эстер, я сказал ей, что готов сделать для нее все, что от меня зависит, но, прежде всего, она должна отдать мне свое сердце. Она сказала, что когда я поселюсь в их доме, наступит момент, когда я смогу попросить ее у ее отца. Я заверил, что это случится уже завтра.

Г-н Д. О. сказал нам, вернувшись, что мы услышим завтра большую новость на Бирже. Он сказал, что возьмет сам на свой счет корабль, который считают потерянным, за 300 тысяч флоринов, и допускает, что будут считать его сумасшедшим.

— Я буду сумасшедшим, — добавил он, — если, после того, как я видел чудесные свойства оракула и все то, что произошло, буду еще опасаться. Я заработаю три миллиона, а если проиграю, эта потеря меня не разорит.

Эстер, ослепленная возвращением портфеля, сказала отцу, что он должен поторопиться, и я, со своей стороны, не мог больше отступать. Видя мой грустный вид, г-н Д. О. заверил, что не станет меньше мне другом, если окажется, что оракул обманщик. Я просил его позволить мне допросить оракул еще раз, прежде чем делать столь большую трату, и видел, что они оба тронуты моим беспокойством по поводу благополучия их дома.

Но вот еще один факт для читателей недоверчивых или склонных считать меня человеком ненадежным и опасным. Я сам сформулировал вопрос, составил пирамиду и все остальное, не желая вмешивать в это Эстер. Я был бы рад помешать совершиться этому убийственному поступку и решился ему помешать. Двойственный смысл, который я умел придавать выходящему из-под моего пера, добавил бы обоим смелости, и, осуществляя задуманное, я решил положительно похоронить смысл во множестве цифр, ложащихся на бумагу. Эстер, владевшая алфавитом, перевела записанное быстро в слова и удивила меня, когда прочла мой ответ. Она прочла следующее: «Действуя подобным образом, не следует ничего БОЯТЬСЯ. Ваше раскаяние будет слишком мучительно». Такое не было задумано заранее. Отец и дочь бросились меня обнимать, и г-н Д. О. сказал, что при появлении судна он должен мне десятую часть своей выручки. Удивление помешало мне ему ответить и засвидетельствовать свою признательность, потому что мне казалось, что будет написано «верить», но никак не «бояться». Теперь я больше не мог отступить.

Назавтра я поселился вместе с ними в очаровательной квартире, и послезавтра повел Эстер в концерт, где она закатила мне выговор за то, что Тренти там уже не было. Эта девочка целиком овладела мной, хотя, постоянно избегая моих существенных ласк, заставляла меня томиться.