История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5

Момент был серьезный. Я захожу, она следует за мной, я прошу у нее извинения, что должен разуться, и она отвечает, что чувствует себя моим камердинером и охотно исполнит эти обязанности. Я соглашаюсь, без лишней скромности, быстро сняв ботинки и уступая ее давлению, когда она хочет спустить вниз мои штаны; Я вынужден отвернуться от нее из чувства приличия, оставшись в кальсонах. Она сама проделывает всю работу по надеванию мне панталон и замене их, когда они оказываются мне не впору, все время соблюдая приличия, в то время как я стараюсь их соблюсти с начала и до конца приятной процедуры. Она находит, что четыре пары мне подходят прекрасно, и я не смею возразить. Выдав ей шестнадцать луи, которые она запросила, я говорю, что был бы счастлив, если бы она взяла на себя труд отнести мне их, когда ей будет удобно. Она спешит спуститься, чтобы посоветоваться с мужем и сказать ему, что она хорошо поторговала. Увидев меня, он сказал, что принесет мои панталоны в следующее воскресенье, вместе со своей женушкой; я говорю, что он доставит мне удовольствие, и еще лучше, если он останется со мной обедать. Он отвечает, что, поскольку у него неотложное дело в два часа, он может обещать это только при условии, что я позволю ему уйти, заверив, что он вернется в пять часов за женой. Я ответил, что он волен поступить, как желает, поскольку мне надо будет уйти только в шесть. Так мы и договорились, к моему большому удовлетворению.

В воскресенье пара меня не обманула. Я сразу велел закрыть дверь и, стремясь к тому, что должно случиться после обеда, велел подавать в полдень. Превосходный стол и добрые вина порадовали супругов, и муж предложил своей жене возвратиться домой в одиночку, если, случайно, он припозднится вернуться за ней.

– В этом случае, – сказал я, – я отвезу ее домой сам, прокатив предварительно по бульварам.

Так и решили, что я привезу ее домой в сумерки, и он уехал, очень довольный, найдя у моего дома фиакр, который, как я ему сказал, оплачен на весь день. И вот я остаюсь наедине с этой куколкой, уверенный, что располагаю ею вплоть до вечера.

Едва он ушел, я сделал комплимент его жене по поводу доброты мужа, который ей достался.

– С человеком такого характера вы должны быть счастливы.

– Счастлива – это легко сказать; но чтобы быть такой, надо это чувствовать и наслаждаться спокойствием души. Мой муж настолько деликатного здоровья, что я должна обращаться с ним как с больным, и нести расходы, которые заставляют нас соблюдать очень суровую экономию. Мы пришли пешком, чтобы сберечь двадцать четыре су. Заработков от нашего дела, которых было бы достаточно, если бы мы не несли такие расходы, нам не хватает. Наших продаж недостаточно.

– Но у вас много постоянных покупателей; каждый раз, как я прохожу мимо, я вижу вашу лавку полной народа.

– Это не покупатели, а бездельники, дурные шутники, распутники, что досаждают мне своими пошлостями. У них нет ни су, и мы должны все время за ними приглядывать, опасаясь, что нас обокрадут. Если бы мы захотели продавать им в кредит, у нас не осталось бы ничего в нашей лавке. Для того, чтобы мне от них защититься, мне следует быть суровой, но мне это дается с трудом. Они неутомимы. Когда мой муж в лавке, я ухожу, но чаще всего его нет. Кроме того, нехватка денег ведет к тому, что у нас нет продаж, и мы должны платить каждую субботу нашим работникам. Мы будем вынуждены их уволить, потому что у нас есть векселя, срок платежа по которым истек. Мы должны уплатить в субботу 600 франков, а у нас только 200.

– Я удивлен вашими переживаниями в первые дни вашего брака. Ваш отец должен был все знать, и вы, несомненно, должны были принести мужу приданое.

– Мое приданое составляет 6000, из них 4000 получены деньгами. Муж использовал их, чтобы открыть лавку и оплатить расходы. У нас есть в товарах в три раза больше, чем мы должны, но когда нет продаж, капитал мертв.

– То, что вы мне сказали, огорчает, и если не наступит мир, я предвижу, что ваши беды будут нарастать и ваши нужды, может быть, стонут еще больше.

– Да, поскольку, когда мой муж почувствует себя лучше, может статься, что мы заведем детей.

– Как! Здоровье вашего мужа не позволяет ему исполнять супружеский долг?

– Разумеется, но я об этом не беспокоюсь.

– Это меня поражает. Мне кажется, что мужчина около вас не может быть больным, по крайней мере, если он не при смерти.

– Он не при смерти, но он не подает признаков жизни.

Эта острота заставила меня рассмеяться и поблагодарить ее объятиями, которые становились все нежнее, в то время, как она, нежная как овечка, не оказывала им никакого сопротивления. Я ободрил ее, сказав, что смогу помочь с векселем, который она должна оплатить в субботу, и отвел ее в будуар, где ничто не помешало нам прийти к полюбовному соглашению.

Она очаровала меня снисходительностью, с которой не ставила никаких препятствий ни моим ласкам, ни моему любопытству, но поразила меня, когда приняла вид, отличный от того, который должен стать предвестником великого наслаждения.