История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 6

Вне себя от гнева, я взял перо и ответил: «Вы предприняли, мадам, хитрую уловку. Скажут, что вы больны из-за того, что я удостоился чести послужить вам в полной мере насладиться моей свободой». Моя бонна посмеялась над запиской, которую написала мне дама, и сочла, что она заслужила мой ответ. Я запечатал его и отправил. Я провел на балу очень приятную ночь, потому что много болтал с объектом моей страсти. Она посмеялась над моим ответом на записку Ф., но не одобрила ее, потому что, как сказала она, в жилах у той забурлит яд гнева, и бог знает, какие разрушения произведет взрыв. Я провел у себя два следующих дня, и в воскресенье спозаранку пришли люди посла и принесли все, необходимое для бала и для ужина, привели все в порядок для оркестра и осветили весь дом. Метрдотель явился отдать мне поклон, когда я был за столом. Я пригласил его сесть и поблагодарил за прекрасный подарок, который он мне сделал, дав такую очаровательную горничную. Это был прекрасный человек, уже немолодой, порядочный, любезный и очень сведущий в своей области.

— Кто из вас двоих, — спросил он, — более разочарован?

— Никто, — сказала Дюбуа, — потому что мы оба довольны друг другом.

Первой к вечеру прибыла М-м М… со своим мужем. Она очень уважительно говорила с моей бонной, когда я сказал, что это моя горничная. Она сказала, что я непременно должен отвести ее к Ф., и я вынужден был подчиниться. Он встретила нас с видимостью самой глубокой дружбы и вышла с нами, чтобы пройтись, поддерживаемая М. Сделав круг по саду, М-м М… сказала мне отвести ее к ее кормилице.

— Кто это ваша кормилица?

— Это консьержка, — сказал мне М., — мы подождем вас у Мадам.

— Скажите мне, — спросила она дорогой, — ваша горничная спит иногда с вами?

— Нет, клянусь. Я могу любить только вас.

— Если дело обстоит так, вы напрасно ее держите, потому что никто этому не поверит.

— Мне достаточно, что вы сами не думаете, что я в нее влюблен.

— Я не могу поверить, что то, что вы говорите, правда. Она очень красива.

Мы вошли к консьержке, которая назвала ее дочкой, обласкала ее, затем оставила нас, чтобы пойти сделать нам лимонаду. Оставшись наедине с нею, я осыпал ее огненными поцелуями, которые вызвали в ответ такие же с ее стороны, на ней была только легкая юбка под платьем из тафты. Боже! Какое очарование! Я был уверен, что замечательная кормилица не возвратится столько времени, сколько сочтет для нас необходимым. Но отнюдь нет! Никогда не приготавливали столь быстро два стакана лимонада!

— Уже готово? — спросил я у кормилицы.

— Отнюдь нет, месье, но я делаю быстро.

Простота вопроса и ответа вызвали взрыв смеха моего ангела. Вернувшись к м-м Ф., она сказала, что время воюет против нас, и мы должны ожидать момента, когда ее муж не решит приехать провести у меня три-четыре дня. Я просил его об этом, и он обещал.

М-м Ф. поставила перед нами конфитюры, которые очень хвалила, и особенно мармелад из айвы, который просила попробовать. Мы уклонялись, и М-м М…наступила мне на ногу. Она сказала мне впоследствии, что есть подозрение, что Ф. отравила своего мужа.

Бал получился великолепный, как и ужин на двух столах по тридцать кувертов на каждом, не считая буфета, за которым могли бы есть сто и более персон. Я танцевал только один менуэт с м-м де Шовелен, проведя почти всю ночь за разговором с ее мужем, человеком, полным ума. Я подарил ему мой перевод его маленькой поэмы о семи смертных грехах, который он весьма одобрил. Когда я пообещал нанести ему визит в Турине, он спросил, возьму ли я с собой свою горничную, и когда я ответил, что нет, он сказал, что я совершаю ошибку. Все находили ее очаровательной. Ее безуспешно приглашали танцевать, она сказала мне позже, что если бы она уступила, ее возненавидели бы все дамы. Впрочем, танцевала она очень хорошо.

Г-н де Шовелен, отбыл во вторник, и в конце недели я получил письмо от м-м д'Юрфе, в котором она писала, что провела в Версале два дня по моему делу. Она отправила мне копию грамоты о помиловании, подписанной королем, относительно кузена М… Она сообщила мне, что министр уже переправил его в полк, чтобы виновный вернулся снова на то место, которое занимал до дуэли.

Едва получив это письмо, я велел запрячь лошадей, чтобы отнести эту новость г-ну де Шавиньи. Радость переполняла мою душу, и я не скрыл ее от министра, который осыпал меня комплиментами, поскольку М… получил, с моей помощью, не потратив при этом ни обола, то, за что должен был бы заплатить очень дорого, если бы решил получить за деньги. Чтобы придать делу вид наибольшей значимости, я попросил посла, чтобы он сам передал новость М… Он сразу согласился, пригласив того к себе запиской.

Посол встретил его, передав копию грамоты о помиловании, сказав в то же время, что это мне он обязан этим. Этот славный человек, преисполненный удовлетворения, спросил у меня, сколько он мне должен.