История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 8

– Я обещаю вам, мои дорогие, возвратиться не позднее чем через два года, – говорил я им, и они не соглашались ждать так долго. Мы заснули в полночь, проснулись в четыре часа и возобновили наши шалости вплоть до шести. Полчаса спустя я их покинул, изнемогая от усталости, и весь день оставался в постели. Вечером я пошел повидать синдика и его юных подруг. Я нашел там Элен, которая сделала вид, что не более огорчена моим отъездом, чем другие, и чтобы лучше скрыть свою игру, позволила синдику целовать ее, как и других. Что до меня, я, повторив ее уловку, попросил ее передать мои прощальные приветы своей ученой кузине, извинившись, что не пошел попрощаться лично.

Я выехал на следующий день рано утром и назавтра к вечеру прибыл в Лион. Я не застал там м-м д’Юрфэ; она отправилась в Бресс, где у нее были земли. Я получил письмо, в котором она написала, что ей не терпится меня увидеть, и я направился к ней, не теряя ни минуты.

Она встретила меня, как обычно, и я сразу же ей заявил, что должен выехать в Турин, чтобы встретиться там с Фредериком Гуальдо, тогда главой розенкрейцеров, и открыл ей с помощью оракула, что он приедет со мной в Марсель и там сделает ее счастливой. Согласно этому оракулу, ей не следует думать о возвращении в Париж, пока мы с ней не увидимся. Оракул сказал ей еще, что она должна ждать от меня новостей в Лионе, вместе с маленьким д’Аранда, который меня осыпал ласками, уговаривая взять его с собой в Турин. Понятно, что я отклонил его просьбы.

По возвращении в Лион м-м д’Юрфэ понадобилось пятнадцать дней, чтобы найти для меня пятьдесят тысяч франков, которые могли оказаться мне необходимы для этой важной поездки. За эти пятнадцать дней я свел хорошее знакомство с м-м Пернон и потратил много денег у ее мужа, богатого фабриканта, чтобы изготовить себе элегантный гардероб. М-м Пернон была красива и умна. У нее в любовниках был миланец по имени Боно, который занимался делами швейцарского банкира Сакко. Это благодаря м-м Пернон Боно дал м-м д’Юрфэ те пятьдесят тысяч франков, что она мне передала. Она передала мне также те три платья, что обещала Ласкарис, но которые Кортичелли так и не увидела. Одно из этих платьев было из шкурок соболя, редкой красоты. Я выехал из Лиона, экипированный как принц, и прибыл в Турин, где должен был встретить знаменитого Гуальдо, который был никто иной как предатель Асканио Погомас, которого я заставил уехать из Берна. Я думал, что мне будет легко заставить этого клоуна сыграть роль, которую я ему назначил. Я жестоко ошибся, как будет видно в дальнейшем.

Я не мог отказать себе в удовольствии остаться на один день в Шамбери, чтобы повидать мою прекрасную затворницу. Я нашел ее прекрасной, спокойной и довольной, но еще переживающей потерю своей юной пансионерки, которую выдали замуж.

Прибыв в Турин в начале декабря, я нашел в Риволи эту Кортичелли, которую г-н шевалье де Рэберти предупредил о моем приезде. Она передала мне письмо от этого любезного человека, в котором он указал мне дом, который снял для меня, поскольку я не хотел останавливаться в гостинице, и в котором я немедленно и устроился.

Глава V

Мои старые знакомства. Дама Пасьенца. Агата. Граф Бороме. Бал. Лорд Перси.

Вернувшись в Турин, Кортичелли устроилась в своем жилище; я обещал прийти ее повидать.

Я нашел свои апартаменты весьма удобными и в хорошем состоянии, но я добавил в цене, заведя кухню. Имея много денег, я хотел давать ужины для своих друзей. Г-н Рэберти сразу нашел мне хорошего повара. Отчитавшись по деньгам, которые он потратил на Кортичелли, он вернул мне остаток и посоветовал нанести визит графу д’Аглие, который теперь знал, что Кортичелли принадлежит мне. Он проинформировал меня, что дама Пасьенца, которая содержит ее у себя в пансионе, имеет приказ никогда не оставлять меня наедине с ней, когда мне придет охота с ней повидаться. Я нашел это забавным, но, поскольку меня это не заботило, я и не беспокоился. Он сказал мне, что до сей поры ее поведение было безупречным, и я был этим доволен. Он посоветовал мне поговорить с начальником балета Дюпре и договориться с ним, чтобы он давал ей уроки, заплатив ему, чтобы он подготовил с ней несколько па-де-де к карнавалу. Я пообещал этому парню, который показался мне влюбленным в нее, все это, и, выйдя от него, направился к викарию.

Высказав мне, со смеющимся видом, комплименты по поводу моего возвращения в Турин, он сказал, что знает, что я содержу танцовщицу.

– Но скажу вам, что порядочная женщина, которая содержит ее в пансионе, получила распоряжение не позволять ей принимать визиты иначе как в своем присутствии, несмотря на то, что та живет со своей матерью.

– Эта строгость мне нравится, месье, тем более, что я не считаю ее мать слишком уж строгой. Шевалье Рэберти, которому я ее рекомендовал, знает мои намерения, и я рад, что он им так хорошо следует. Я хотел бы, чтобы она была достойна вашей протекции.

– Рассчитываете ли вы провести здесь карнавал?