История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 9

На другой день она приехала, и Марколина, которую я предупредил, пошла к ней обедать. В пять часов я был у дамы, где, видя Марколину в прекрасном настроении, не знал, что подумать. Они были вдвоем; не будучи вызван м-м Одибер на тет-а-тет, я тем более не стал с ней уединяться, и к комедии мы уехали. Дорогой Марколина воздала тысячу похвал прекрасному характеру этой женщины, ни слова не говоря о деле, но на середине пьесы я обо всем догадался. Я увидел молодого человека в амфитеатре, и он не появлялся в нашей ложе, где были два свободных места.

Какая радость для Марколины была видеть меня за ужином более нежным, чем всегда! Только в постели, в радости близости, она рассказала мне все о беседе, которую провела с ней м-м Одибер.

— Я ответила ей только, — сказала она мне, — что я выйду замуж, лишь когда ты мне это прикажешь. Я благодарна тебе, тем не менее, за десять тысяч экю, которые ты готов мне подарить. Ты выбрасываешь их для меня, а я бросаю тебе обратно. Я отправлюсь в Венецию, когда захочешь, если решишь, что не можешь взять меня с собой в Англию, но я не буду выходить замуж. Похоже, что мы не увидим больше этого месье, впрочем, весьма любезного, которого я могла бы любить, если бы не было тебя.

Разумеется, мы больше о нем не говорили. Настал день свадьбы м-ль П.П.; мы были приглашены, и Марколина появилась там со мной, без бриллиантов, но со всем блеском наряда, который могла бы пожелать.

Глава IV

Я покидаю Марсель. Генриетта в Эксе. Ирен в Авиньоне. Предательство Пассано. Отъезд из Лиона м-м д'Юрфэ.

Этот свадебный обед позабавил только мою любознательность. Изобилие, шумная компания, комплименты, прерванные разговоры, плоские шутки, хохот во все горло над пошлыми вещами довели бы меня до изнеможения, если бы не м-м Одибер, от которой я не отходил. Марколина была все время около новобрачной, которая, собираясь вернуться через восемь дней в Геную, хотела взять ее с собой, обязуясь отправить ее в Венецию, передав для этого в надежные руки; но Марколина не могла и слышать о планах, целью которых было оторвать ее от меня. Она говорила мне, что поедет в Венецию только тогда, когда я сам ее отправлю. Прекрасная свадьба, которую она видела, не заставила ее сожалеть о хорошей партии, которую м-м Одибер ей предложила. Новобрачная демонстрировала на лице полное душевное довольство, я ей выдал сотню поздравлений, она с ними соглашалась и говорила мне, что ее удовлетворение происходит, в основном, от того, что она уверена, что найдет в Генуе настоящего друга в лице Розали.

На второй день свадьбы я собрался уехать. Я начал с того, что разобрал ларец с дарами планетам, сохранив в нем алмазы и отправив с ними все мои деньги в банк Корсиканский Русса, где содержалась также вся сумма, что мне кредитовал Греппи; я взял кредитное письмо на Туртона и Баура; поскольку м-м д'Юрфэ была в Лионе, у меня не могло возникнуть нужды в деньгах. Трех сотен луи, что были у меня в кошельке, мне хватало на текущие расходы. Но относительно Марколины я поступил по другому. Я взял шесть сотен луи, что были у нее, и добавил к ним двадцать пять и оформил обменное письмо на 15 000 на Лион, потому что думал, что воспользуюсь удобной оказией, чтобы отослать их ей. Для этой же оказии я сделал для нее отдельный чемодан, в который она должна была сложить все платья и все белье, что я для нее заказал. Марколина стала настоящей красавицей и восприняла манеры приличного общества. Накануне нашего отъезда мы попрощались с м-м Н.Н., поужинав у нее вместе с ее мужем и всем семейством. Та нежно обняла Марколину и не менее нежно — меня, автора всего ее благополучия, несмотря на присутствие мужа, который засвидетельствовал мне самую крепкую дружбу.