История Жанны

Обернувшись на звук голоса, я увидела в глубине комнаты незнакомого мальчика. Он сидел в глубоком кожаном кресле с книгой на коленях и грыз яблоко.

У меня сразу заурчало в животе, и я тут же вспомнила, что ничего не ела с самого утра.

– Хочешь пирожное? Или яблоко? Или грушу?

Возле его кресла на низеньком столике стояла ваза с фруктами, тарелка с пирожными и пузатый графин с каким-то напитком, скорее всего с лимонадом. Ноги сами понесли меня к этому изобилию.

Я выбрала грушу покрупнее и забралась с ногами в соседнее кресло. Он закрыл книгу.

– Как тебя зовут? – карие глаза смотрели на меня спокойно и дружелюбно.

– Жанна. А тебя?

– Франсуа-Рене. Но можно просто Франсуа. Ты здесь в гостях?

– Да. Мы с отцом приехали на ассамблею. Точнее, это он приехал на ассамблею, а я просто хотела увидеть оружие и картины.

Франсуа с улыбкой слушал меня. Худенький и бледный, он был немногим старше меня. От силы года на два.

– А что ты читаешь?

– Это Монтескье. Был такой философ. Ты не читала его труды?

Я смутилась. Читать я, конечно, люблю, но все больше описания военных кампаний или про животных.

– Еще нет. Но обязательно прочитаю. В нашей библиотеке я видела такого автора.

– А где ты живешь?

– В Меридоре.

– Меридор? Меридор… Это который на побережье? Возле Сен-Мало? Тогда я про тебя слышал. Ты дочь барона д’Аранкура. И ты чуть не спалила церковь на прошлое Рождество!

Я вспыхнула.

– Неправда! Отец Жильбер сам разрешил нам с Жеромом зажечь свечи! И кто же знал…

– Да ладно, успокойся! Я не хотел тебя обидеть. А кто такой Жером?

Я доела грушу и взяла следующую.

– Это мой молочный брат. Он родился на месяц раньше меня, и его мать выкормила нас обоих. Он мой лучший друг.

– Лучший друг? А у тебя есть еще друзья?

– Конечно! Что за вопрос! Пьер, Катрин. Еще Робер. Правда, он живет в Сен-Мало и приезжает только на лето, к бабушке. Ну, и еще другие ребята из деревни. Андре, Поль…

– И тебе разрешают с ними дружить?

– А кто бы это, интересно, мог мне запретить?

Теперь покраснел Франсуа.

– Ну, твой отец, например…

– Да зачем ему это?

Он насупился и замолчал. Я пододвинула к себе тарелку с пирожными и взяла одно.

– Слушай, ты задаешь такие странные вопросы. А у тебя разве нет друзей?

Франсуа медленно покачал головой, глядя на меня серьезно и печально.

– Где же ты живешь? В клетке, что ли?

Он усмехнулся.

– Почти. В Комбурге.

– В Комбурге? Это не так уж и далеко от нас.

Комбург… Комбург… Знакомое название. Что-то я про него такое слышала…

– Когда крестный рассказывал мне про войну за польское наследство, он упоминал храброго юношу, который в пятнадцать лет нанялся на военный корабль и принял участие в битве под Данцигом. Кажется, его звали Комбург…

– Мой отец – Рене-Огюст де Шатобриан, граф Комбургский, – в его тоне, когда он произносил эти слова, явственно слышалась гордость. Но там было и что-то еще.

– И что же, твой отец запрещает тебе иметь друзей?

Франсуа выбрался из кресла и пошел к шкафу поставить книгу. Вернувшись, он налил себе и мне лимонад и взял предпоследнее пирожное. Ужас какой, я съела почти целую тарелку! Что бы сказал папа!

– Понимаешь, мы живем очень уединенно и почти не общаемся с соседями. Конечно, к нам приезжают гости. Иногда. Но в основном… Правда, у меня есть старший брат и две сестры. Но я с ними… Интересно, почему я тебе все это рассказываю?

– Ну, если больше некому, то почему бы и не мне? А может, я тебе просто нравлюсь? – спросила я с надеждой.

Нет, все же это слишком нахально даже для меня! Я подавилась пирожным и закашлялась. Франсуа рассмеялся и, перевесившись через подлокотник своего кресла, похлопал меня по спине.

– Выпей лимонаду. Поможет. А ты мне действительно нравишься. Расскажи мне еще что-нибудь. Ну, например, в какие игры вы с друзьями обычно играете?

– В войну, конечно! Отец Пьера и Катрин – наш деревенский кузнец. И он нам делает оружие. Почти как настоящее! У нас есть и мечи, и шпаги. Я учу всех фехтовать.

– Ты? Фехтовать?! – он снова рассмеялся, но я уже не обижалась на него.

– Да. Папа научил меня. И Гастон показал пару приемчиков. Он был ординарцем дяди Симона и прошел с ним почти всю Семилетнюю войну. Еще мы сидим в засаде и захватываем вражеские обозы с провиантом. Когда море спокойное, мы разыгрываем морские сражения. А на прошлой неделе мы играли в осаду Эннебона. Я была Жанна Фландрская, а Жером был Карл де Блуа. Ну, тот, который сначала захватил Нант, а потом в Париже в одной из башен Лувра заточил Жана де Монфора, третьего герцога Бретонского.

– Ты была Пламенной Жанной?

– Ну, конечно! А кто же еще? Я выдержала осаду и сделала несколько удачных рейдов против Карла де Блуа.

Франсуа поудобнее устроился в кресле и с улыбкой слушал меня, подперев голову рукой. Улыбка у него была добрая и совсем не высокомерная. Не то, что у некоторых.

Я чувствовала себя с ним легко и свободно, как будто мы были давно знакомы, и рассказывала ему о своих друзьях, о Меридоре и его обитателях.

Похоже, у меня появился новый друг.

* * *

Уже начинало светать, когда в библиотеку вошел отец.