История Жанны

Ну вот. Вечером того же дня Гастон и Шатоден, обыскавшись, нигде не нашли моего тела и сделали единственно возможный вывод: меня подобрали синие. Конечно, я могла быть уже мертва, и не стоило так беспокоиться из-за трупа, но все же виконт решил вызволить меня из плена или забрать то, что от меня осталось.

Не думаю, что он все еще хотел на мне жениться, но в память о крестном Шатоден решил довести дело до конца. Поэтому под белым флагом парламентера он заявился в Руффиньи и предложил капитану Дюрану обменять меня на того самого усатого сержанта, поправлявшегося в лагере, и остальных раненых солдат, которых Гастон с помощником унесли в лес.

На вопрос капитана, как зовут эту… м-м… даму, виконт назвал какое-то несуществующее имя, поскольку был в курсе моих взаимоотношений с новой властью. Капитан Дюран ему не поверил и решил лично посмотреть, на кого именно он собрался выменять своего сержанта.

Легко представить себе радость, охватившую капитана, когда в лежавшей без сознания раненой он признал свою сестру и любимую подругу детства.

То, что он не добил меня тут же, не сходя с места, целиком является заслугой замечательного лекаря по имени Лашук, который буквально закрыл меня своим телом.

Дальше оставалось только дождаться, когда я приду в себя и немного окрепну, чтобы передать меня в руки будущего супруга и побыстрее вывезти из страны, пока я опять во что-нибудь не ввязалась.

Но тут – начинается самое интересное! – тут на сцене появился мистер Стэнли собственной персоной.

В античных трагедиях, когда автор не знал, как свести концы с концами, развязка часто наступала вследствие вмешательства непредвиденного обстоятельства. Это называлось «Deus ex machina», так как бог, обычно все расставлявший по своим местам, появлялся на сцене при помощи механического приспособления.

Вот таким «Богом из машины» и выступил Джек.

Счастье мое невозможное!

Я потерлась щекой о его грудь, и он тут же обнял меня еще крепче.

Оказывается, он уже больше месяца находился во Франции и все это время разыскивал меня.

Сразу после нашей ссоры он уехал в Прайор-парк и метался там, как раненый зверь, терроризируя прислугу. Смысл моих последних слов, так опрометчиво вырвавшихся у меня, дошел до него не сразу. А когда дошел, мистеру Стэнли стало совсем плохо – по всему выходило, что именно мне он обязан жизнью. А это было непростительно!

Через неделю в таком состоянии его и нашел Гарри, который привез сразу три новости: мистер Хитфилд стал маркизом Данстенвилл, леди Олдерли родила близнецов, и, наконец, я уехала во Францию.

Мистер Стэнли немедленно помчался в Дувр, но испортившаяся погода продержала его в порту несколько дней, и этого хватило, чтобы окончательно потерять мой след.

Но все же знание языка, фальшивые документы, деньги и старые связи сделали свое дело. Тот человек с незапоминающейся внешностью, которого я встречала всего два раза и оба – в замке Гийомарэ, мсье Прижан, оказался резидентом английской разведки.

Вот этот самый мсье Прижан и сообщил мистеру Стэнли, что, возможно, особа, проживающая по адресу «Фужерский лес», и есть та, кого он разыскивает.

Дальнейшее было делом времени. Наняв проводника из местных жителей, мистер Стэнли прибыл в лесной лагерь и обнаружил, что опять опоздал – я отправилась принять участие в штурме Руффиньи.

Когда же, добравшись до Руффиньи, мистер Стэнли узнал, что я чуть ли не при смерти, количество желающих придушить меня немедленно, не дожидаясь полного выздоровления, возросло.

Мне бы очень хотелось рассказать романтическую историю о том, как из-за меня дрались на дуэли самые прекрасные мужчины на свете, но увы – ничего подобного не было. Мистер Стэнли просто поставил всех, и меня в том числе, перед фактом, что мы вместе с ним уезжаем в Англию.

– Удачи Вам, друг мой, и большого-большого… терпения, – сказал виконт и с чувством пожал мистеру Стэнли руку.

По-видимому, он окончательно расхотел на мне жениться.

Я молю Бога, чтобы у Жерома не возникли из-за меня неприятности. Он и так поседел за эти дни, бедняжка. Пожалуйста, Господи, лишь бы он был жив и здоров!

Я хотела взять Гастона с собой в Англию, но тот отказался. Сказал, что заберет Полетт с тремя Жанами и вернется домой, в Марсель – самое лучшее место на свете.

Возможно. Я там не была. Для меня самое лучшее место там, где дом. А дом там, где сердце.

Может, когда-нибудь, когда эта боль уйдет, и я снова обрету силу и мужество, я вернусь. Я так много оставляю во Франции, что не могу не вернуться. Но это произойдет еще не скоро.

– Кстати, Джек, а почему все же ты поехал за мной во Францию?

– Меня убедил Гарри.

– Вот как? И что же он тебе сказал?

– Всего три слова. «Джек, – сказал мне Гарри, – ты болван».

– Милый-милый Гарри, я его просто обожаю!

– Эй-эй! Ты не должна обожать Гарри! Ты должна обожать меня!

– Нет, тебя я люблю. Но все же Гарри – это что-то…

И, конечно же, он не дал мне договорить! Хотя я и не возражаю, если мне время от времени будут закрывать рот подобным образом.

* * *

Через минуту.