История жены

Неизменным оставался подход, при котором муж властвовал над своей женой. Жена давала ту же клятву, что и муж: быть вместе в радости и печали, болезни и здравии, в богатстве и бедности, любить и оберегать, но к ней добавлялось еще обещание повиноваться. Эта часть клятвы, которая перешла в британский вариант из средневековой службы на латыни, вызывала бесконечные споры, поскольку противоречила новому представлению о взаимности чувств и духовном равенстве.

Книги по этикету, в которых содержались советы по поводу брака, несли смешанный посыл. С одной стороны, в них поддерживалась идея Богом данной мужчине власти над женщиной, которая была высказана в Ветхом Завете; с другой стороны, в них содержались рассуждения о важности взаимности в браке, источником которых был апостол Павел (особенно ярко это выражено в Послании к Колоссянам 3:18–10 и Послании к Ефесянам 5:21–33)[123]. Этого вопроса касались пуританские священники в своих воскресных проповедях, которые затем часто распространялись в народе в форме публикаций.

Уильям Гуж, влиятельный пуританский богослов, старательно пытался примирить новую идею взаимности с традиционными патриархальными ценностями. Он делал это под влиянием состоятельных прихожанок, возмущенных некоторыми идеями, которые он вкладывал в свои проповеди, – например, тем, что жена не должна распоряжаться семейными средствами без ведома мужа. Этим дамам также не нравились некоторые нормы столового этикета, предписывавшие выражать почтение мужу, когда он вставал из‐за стола или уходил, и общее представление о том, что жена должна быть скромной и податливой даже в том случае, если муж несправедливо ее упрекал[124].

В трактате 1622 года о домашних обязанностях Гуж отвечал на возражения прихожанок. Он ссылался на собственный опыт и писал о том, что в браке необходимо идти на уступки, а также советовал мужу допустить жену до «совместного управления семьей»[125]. Метафорически обыгрывая традиционные представления об иерархии полов, он сравнивал женщину с сердцем, а мужчину – с головой: оба органа поддерживали жизнь организма. Признавая, что «жена и муж не вполне равны», Гуж заключал, что «даже там, где соблюдается общее равновесие сил, полное равенство невозможно, потому что муж стоит во главе любого семейного предприятия»[126]. Подобно всем своим коллегам вне зависимости от конфессии, будь то радикальный пуританин или умеренный англиканец, Гуж верил, что патриархальный порядок так же непоколебим, как ход небесных светил.

И все же Гуж и его соратники пуритане были более прогрессивны по сравнению с патриархальными практиками прошлого хотя бы уже потому, что наложили запрет на телесные наказания для жен. Дела о битье жен уже со второй половины XVI века регулярно разбирались в церковных судах, однако, как можно судить по сохранившимся судебным и медицинским отчетам, эта практика не имела большого успеха. Астролог и врач Роберт Нейпир в первые десятилетия XVII века фиксировал случаи избиения жен как само собой разумеющиеся. Например, доведенная до отчаяния жена Стивена Роулинса жаловалась, что она подвергалась побоям и унижениям всякий раз, как ее муж возвращался с попойки. Мужа Элизабет Истон одобряла вся семья, когда он бил жену «как собаку»[127]. Несчастные жены мало что могли сделать, чтобы спастись от этих издевательств, поскольку полный развод, предполагавший раздельное ложе и жилье, был очень дорог и хлопотен. В соответствии с новым духом эпохи прогрессивные пуритане и англиканцы боролись против физических наказаний для жен и допускали, что телесные наказания применимы только к детям и слугам. Мужей обязывали мягче относиться даже к провинившимся женщинам, если понадобится, наказывать их словом и ставить превыше всего любовь. Как писал Уильям Гуж, любовь – это «отдельный долг, который ложится в первую очередь на мужа», и она должна проявляться «во всем, что бы ни делал он со своей женой»[128].

Можно считать, что именно в этом веке рождается брак по любви. Историк Эрик Карлсон, изучавший сельские брачные практики в городах и деревнях тюдоровского периода, убедительно демонстрирует, что «ключевым критерием была любовь»[129]. Соображения статуса и финансов по-прежнему руководили выбором пары в кругу мелкого и титулованного дворянства, однако представители этих групп составляли лишь 10 % населения, и даже там случались браки по любви. В крайнем случае женщины из высшего общества имели право вето в выборе будущего мужа и могли выделить того из кандидатов, кто нравился им больше.