История жены

Поскольку рабыни и представительницы коренных народов не рассматривались в качестве подходящей партии, белые женщины в XVII веке наслаждались отсутствием конкуренции. Суровая жизнь на грани выживания повысила их ценность в глазах семьи и общества. Уже 31 июля 1619 года виргинское законодательное собрание признало, что «неясно, в ком больше нуждаются новые плантации: в мужчинах или женщинах»[209]. Пуританский священник Джон Коттон, «учитель» Первой бостонской церкви с 1633 по 1652 год, вероятно, выразил общее мнение, когда написал, что «женщины – создания, которые делают жизнь мужчин лучше; в их отношении верны слова, которые говорят и о правительстве: „Лучше дурное, чем никакого“»[210]. Такой сомнительный комплимент отражает значительные изменения, которые произошли со средневековых времен, когда считалось, что лучше не иметь жены вовсе.

Сегодня, смотря в прошлое, мы можем сказать, что современный брак во многом основывается на пуританских идеях. Американский историк Эдмунд Морган отмечает, что взаимные чувства играли большую роль в пуританском браке: «Если жена и муж не любили друг друга больше, чем кого-либо еще, то они не только обманывали партнера, но и выражали неподчинение Богу». Но Морган спешит добавить, что нынешнее представление о любви отличается от того, что бытовало в XVII веке. Его не следует путать с романтической страстью, и оно никогда не затмевало любовь к Богу. Один священник считал любовь «сахаром, который должен был подсластить супружескую жизнь, но не был обязателен». Такая любовь была в идеальном своем проявлении симпатией, которая не вступала в противоречие с долгом и разумом[211].

Другой историк, Джон Гиллис, убежден, что пуританский брак «был очень близок к современному пониманию супружества как союза двух равных людей, хотя в XVII веке это было равенство с большими оговорками»[212]. В любом случае пуританские жены довольствовались немногим. Они соглашались быть «сердцем» семьи и доверяли роль «головы» мужу. Они садились на предписанную скамью в церкви и удалялись для молитвы. Но если только мы можем судить по Анне Брэдстрит об остальных американских женах, в постели они умели кое-что такое, что могло бы нас удивить.

Глава четвертая . Брак в США и во Франции периода революции

В XVIII веке к портрету западной женщины добавилась еще одна черта: политическая сознательность. Современницы и свидетельницы революционного свержения монархии в США и во Франции волей-неволей начинали лучше разбираться в вопросах политики. Будь они патриотками или лоялистками, они наравне со своими мужьями, отцами, братьями и сыновьями чувствовали себя участницами событий, которые определяли судьбу их народа. Хотя лишь немногие в буквальном смысле слова «делали историю», женщины принимали самое активное участие в создании республиканских сообществ, которые возникли в годы Революции. Говоря «женщины», мы подразумеваем «замужние женщины», поскольку и в Америке колониального периода, и во Франции XVIII века почти все взрослые женщины состояли в браке.

Брак в Америке колониального периода

На протяжении XVIII века замужняя американка имела три роли: жены, объекта желания и предмета любви; матери, делившей обязанности по воспитанию детей со своим мужем; и домохозяйки, на которой лежал ряд домашних обязанностей, отнимавших большую часть сил.

Почти все женщины посвящали время религиозным занятиям, таким как молитва, чтение Библии, посещение церкви и обсуждение проповеди в женском кругу. Женщины в больших и маленьких городах ходили друг к другу в гости – они не только общались, но, если возникала необходимость, помогали друг другу, если одна из них заболевала или восстанавливалась после родов. Состоятельные дамы могли вместе с подругами предаваться изысканным развлечениям: ходить на ужины и вечеринки и отправляться в путешествия, которые могли длиться пару дней или недель. В свободное время они писали письма и занимались искусствами, например играли на клавесине или фортепиано, вышивали или сочиняли стихи. Как и всегда, наличие денег облегчало жизнь женщины, но большую роль играло и место проживания; например, жительницам городов не приходилось так тяжело трудиться, как крестьянкам, а жительницы Севера могли отправлять своих дочерей на учебу, чего пока не делали на Юге.

Статус жены определялся положением мужа. В народе ее знали как жену кузнеца или министра, губернатора или торговца – за очень редкими исключениями личные заслуги во внимание не принимались, но иногда жена могла прослыть умелой повитухой или обрести последовательниц в религиозной общине.