История жирондистов Том I (с оригинальными иллюстрациями)

XXVII Армия — Дюмурье в Аргонне — Лагерь в Сен-Менегу — Позиция Келлермана — Герцог Шартрский — Вальми — Отступление прусской армии — Дюмурье усмиряет ропот войск — Республика признана в лагерях

Пока междувластие предавало Париж сателлитам Дантона, спасением Франции, все границы которой были открыты, оставался один Дюмурье.

Мы покинули этого генерала 2 сентября, запертым с шестнадцатью тысячами человек в лагере Гранпре и занимающим промежуточные проходы между Седаном и Сен-Менегу, через которые герцог Брауншвейгский мог попытаться разорвать его линию. Пользуясь каждым часом медлительности неприятеля, Дюмурье велел звонить в набат во всех селениях, которые покрывают оба склона Аргонского леса, распорядился испортить мосты и дороги, по которым неприятель собирался наступать, и рубить деревья, чтобы загородить все проходы. Но взятие Лонгви и Вердена, сношения местных дворян с эмигрантами, несоразмерная масса армии союзников заставляли защиту падать духом. Дюмурье мог рассчитывать только на свои полки. Единственной его надеждой оставалось соединение с армией, которую преемник Люкнера, Келлерман, вел к нему из Меца.

Келлерман, способный понять такой великий план и помочь его выполнению, без всякой зависти содействовал намерениям Дюмурье; он продвигался по косой линии из Меца к оконечности Аргонского леса, уведомляя Дюмурье о каждом шаге своей армии. Но высшее понимание, озарявшее этих двух генералов, оставалось недоступным для большинства офицеров и войск. Съестные припасы были дурного качества. Болезни, начавшиеся вследствие истощения, подрывали дух солдат. Глухой ропот ожесточал умы. Министры, депутаты, сам Люкнер беспрерывно писали Дюмурье, чтобы он оставил свою опасную позицию и удалился в Шалон.

Собственные офицеры Дюмурье однажды утром насильно проложили путь в его палатку и, сообщив генералу о настроении в армии, начали настаивать на необходимости отступления. Дюмурье сурово встретил эти замечания. «Когда я вас призову на военный совет, — сказал он, — тогда выслушаю вашим мнения; но в настоящую минуту я советуюсь только с самим собою. Возвратитесь на свои посты и думайте только о том, как лучше содействовать предначертаниям вашего вождя». Уверенность полководца вдохнула доверие в его помощников. Гений имеет свои секреты, уважаемые даже тогда, когда их не знают.

Небольшие схватки между авангардом пруссаков, которые подступали к Аргонскому лесу, и аванпостами Дюмурье возвратили войскам бодрость: ружейные выстрелы и решительный шаг составляют музыку лагерей. Мячинский, Штенгель, Миранда повсюду отражали атаки пруссаков. Мячинский и Штенгель — избранники Дюмурье, Миранду ему недавно прислал Петион. Генерал вздумал с первых же дней испытать его и остался им доволен.

Миранда был одним из тех авантюристов, у которых нет другого отечества, кроме военного лагеря, и которые предлагают свою шпагу и таланты всякому делу, какое им кажется наиболее достойным их крови. Родившийся в Перу, знатного происхождения, богатый, влиятельный в Испанской Америке, он еще в молодости пытался освободить свое отечество от ига Испании. Бежав в Европу с частью своих богатств, он странствовал из одной страны в другую, ища повсюду врагов Испании и союзников свободы. Присоединившись к жирондистам, он получил чин генерала французской армии. Миранда горел желанием составить себе имя в войне за независимость Франции, чтобы отголосок этой репутации, достигнув Америки, обеспечил ему в отечестве славу и влияние Лафайета.

Другой иностранец, молодой Макдональд, родом из воинственной шотландской семьи, был адъютантом Дюмурье. В лагере Гранпре, под руководством своего вождя, он воочию видел, как спасают отечество. Позже при Наполеоне он узнал, как его прославляют. Сделавшись маршалом Франции в конце своей жизни, он слыл героем революции уже при первом ее шаге.

Дюмурье в полной мере использовал фактор времени, этот драгоценный элемент успеха в противодействии неприятельскому нашествию. Он был спокоен за свой фронт, защищаемый лесом и непроходимыми оврагами на расстоянии пяти миль; спокоен за свой правый фланг, прикрытый корпусами Диллона и вскоре подкрепленный отрядом Келлермана; спокоен за левое крыло, огражденное от всякой нечаянности отрядами, поставленными в четырех Аргонских теснинах. Но случай испортил все.