История жизни, история души. Том 2

До милых донеси,

Что еженощно я во сне свершаю Путь - с Севера на Юг.

Москва, февраль 1920¹.

Раздел «1920 г.» (после «Бальмонту»²) начинается моими детскими строками:

Кремлю:

Над твоим черноголовым верхом Вороны кружат...

Ты уходишь, день, не открыв Кремля,

Ты плывёшь в колокольном звоне...

Из Двадцатого Года уходишь ты,

Вербное Воскресенье!

Благовещенье — внук твой — откроет реку...

— Из Двадцатого Года, из Двадцатого Века...

(Алины стихи - Москва, весна 1920 г.³)

Ещё раз прошу простить за невольные мои небрежности, я очень

огорчена этим, т. е. ими.

Что вам известно из прозы? Напишите! Если замыслы насчет издания в Библиотеке> Поэта осуществятся и Вы будете писать большую статью, то проза поможет Вам во многом разобраться не менее, чем поэзия, с к<отор>ой Вы хорошо знакомы. Да и, независимо от статьи, просто многое будет Вам интересно. Рада буду сделать для пополнения Вашего цветаевского собрания что смогу, и постараюсь без огрехов.

Будьте здоровы, отдыхайте хорошо! Всего Вам - и иже с Вами ^{добрОГа} ВашаАЭ

’Стих. М. Цветаевой изкн. «Лебединый стан». Впервые опубл. в сб.: Поэзия революционной Москвы. Берлин, 1922 (I, 507-508).

» речь идет о стих. «Бальмонту» («Пышно и бесстрастно вянут...», ноябрь

1919) из книги «Лебединый стан».

³ Это стих, маленькой Али предшествовало стих. «Я эту книгу поручаю ветру...» и служило эпиграфом к разделу «1920».

А.А. Саакянц

26 июля 1961

Милая Анечка, сперва, по велению сердца о Тарусе, потом о делах. Таруса: переменная облачность, временами осадки, ветер слабый, дни короче, утра и вечера прохладней. Малина, вишня, чёрная смородина превращены в варенье, огурцы съедены нами и частично слизняками и не засолены, и то слава Богу, выбрасывать меньше; А.А.¹ уехала на неделю в Москву (до понедельника), мы с Шушкой³³ вдвоём; утром бегу на пляж купаюсь, «общаюсь» с полуголым бомондом и обратно. Мика Голышев³⁴ появился на след<ующий> день после Вашего отъезда; общается с «сюрреалистами» и какими-то, одетыми не больше, чем в раю, блондинками-художницами из ВГИКа³⁵; последнее обстоятельство делает улыбку его мамаши несколько натянутой.

Манделыптамихин³⁶ салон работает на полную мощность — вниманию публики предлагается дирижер Лео Гинзбург³⁷ (открыватель и извлекатель из Ташкента Керера³⁸) - с дочкой и «Победой», множество окололитературных и околоживописных имён; устраиваются манделыптамовские чтения; у конкурирующего Отгеновского³⁹ салона — цветаевские чтения. О проникновении в суть читаемого поведает вам следующий эпизод: Елена Мих<айловна> и Н<иколай> Д<а-выдович> на пляже мне: «Вчера собрался у нас кое-какой народ. Мы им читали Цветаеву и нашли такую, уж такую грубую опечатку — а печатали-то Вы, А.С.! Вместо «грязь брызгает из-под колёс»⁴⁰ Вы напечатали «грязь брезгает из под колёс» — ха-ха-ха! Я в ответ «ха-ха-ха», как можете себе представить.

А вот с Лопе никак дело не движется; застряла на рифме «свадьбы», а на неё есть только «усадьбы» да «наср... бы».

Нана и Инна¹⁰ загорели и погрустнели — им уже маячит отъезд. Ира пишет довольно часто — просит французских книг и прочей духовной пищи; ходит на сенокос, радуется окружающей природе и вообще, по письмам, мила; 0<льга> В<севолодовна> требует... антирелигиозной литературы, дабы бороться с темнотой и невежеством окружающих сектантов; поворот даже и для этой дамы неожиданный. Из всех её поворотов этот поставил бы в тупик и «самого» Б.Л.¹¹ Словом последняя глава «пресловутого романа» дописывается явно не тем пером!