История жизни, история души. Том 3

¹Владислав Андерс (1892-1970) - польский военачальник, генерал-лейтенант. В 1938 г. после раздела Польши между СССР и Германией оказался в советском плену. После нападения Германии на Советский Союз освобожден из тюрьмы и занялся поиском поляков, находившихся в советских лагерях, для формирования антигитлеровской польской армии. Дважды обращался к Сталину с просьбой об освобождении польских офицеров из советских тюрем и лагерей, но ответа не получал. Кадры сформированной Андерсом армии не были обеспечены вооружением. В марте 1942 г. 60 тыс. поляков-мужчин было переброшено через Ирак в Палестину, где они присоединились к 8-й английской армии и приняли участие в войне против фашизма. После окончания Второй мировой войны армия Андерса, насчитывавшая к тому времени 112 тыс., была расформирована, но большинство её солдат и офицеров не вернулись в социалистическую Польшу и осели в Англии. Генерал Андерс до конца жизни был главой польской общины Англии (Кто есть кто во Второй мировой войне. Лондон; Нью-Йорк; М., 2000. С. 10).

Переводы

ИЗ ИТАЛЬЯНСКОЙ поэзии

Франческо ПетраркаV 1304-1374

СОНЕТЫ НА ЖИЗНЬ МАДОННЫ ЛАУРЫ IV

Предивный, преискуснейший Творитель Планет - с их невесомостью и весом,

В юдоли нашей Зевса над Аресом Поставивший, как мудрый устроитель.

Писанья толкователь - и учитель Всех, что досель брели дремучим лесом, Наперекор темницам и железам Рабам отверзший горнюю обитель.

Не Риму, а смиренной Иудее Доверил чудо своего рожденья,

Столь сладостно Ему смиренье было...

И в наши дни Он скромное селенье Избрал, чтоб в нём, красою пламенея, Возникла ты, прелестное светило.

VII

Обжорство, лень и мягкие постели, Изгнавши добродетель, постепенно Пленили нас; не выбраться из плена,

Коль нашу суть привычки одолели.

Небесный луч, нас устремлявший к цели, Дающий жизнь тому, что сокровенно,

^ Впервые: ПетраркаФ. Избранное. Автобиографическая проза. Сонеты. М., 1974; сонеты XIII, XXXV впервые: Эфрон Л. Переводы из европейской поэзии. М.: Возвращение, 2000.

Угас — и с ним иссякла Гиппокрена,

А мы удивлены, что оскудели...

Страсть к наслажденьям, страсть к венцам лавровым! — С дороги, философия босая!

Прочь, нищая! - кричит толпа продажных.

Но ты — иной; иди, не отступая,

Своим путем, пустынным и суровым, -Дорогой одиноких и отважных...

XIII

Когда Амур к моей прелестной даме Средь прочих жён спускается незримо,

Столь гаснет их краса неумолимо,

Сколь нежность к ней во мне возносит пламя.

Благословенно место меж холмами И миг, когда увидел Серафима.

С тех пор в душе моей богохранима Увиденная смертными глазами.

С тех пор любовью к ней душа ведома Дорогою возвышенного Блага,

Страстям земным не уступая шага,

И от неё - надежда и отвага,

Которая идущему знакома:

Влекущая к Эдему от Содома.

XXII

Чем ближе край, за коим - только бездна, Которой все кончаются невзгоды,

Тем мне видней, сколь быстротечны годы, Сколь уповать на время бесполезно.

Я мыслям говорю: как ни прелестна Любовь, но от неё, о сумасброды,

Плоть, словно снег от солнечной погоды, Истает, сгинет, пропадёт безвестно.

Тогда придёт покой, уйдут надежды,

Что к суете влекли нас легковерно,

И страх, и гнев, и слёзы, и улыбки.

И мы поймём, недавние невежды,

Сколь многое вокруг — недостоверно, Сколь тщетны вздохи, упованья — зыбки...

XXXV

Задумчивый, надеждами томимый,

Брожу один, стараясь стороной Всех обходить — за исключеньем той,

Кого в душе зову своей любимой,

Тогда как от неё, неумолимой,

Бежать бы мне, бежать, пока живой:

Она, быть может - друг себе самой,

А нам с Амуром враг непримиримый.

И вот она идёт, и, если я Не ошибаюсь, светом состраданья На этот раз наполнен гордый взгляд.

И тает робость вечная моя,

И я почти решаюсь на признанье,

Но вновь уста предательски молчат.

ХС

Зефир её рассыпанные пряди Закручивал в колечки золотые,

И свет любви, зажегшейся впервые, Блистал в её, нещедром ныне, взгляде.

Тогда казалось, что не о прохладе Вешают краски нежные, живые,

Её лица; и вспыхнули стихии Моей души, пожаром в вертограде.