История Золушки

Итак, внезапно она осталась в воздухе совершенно одна. При этом Кира находилась на высоте восемь тысяч метров, тогда как все остальные спикировали к земле. Как так случилось, никто якобы не знал, но было похоже, что ее попросту бросили. Скорее всего, не специально, но все-таки бросили. И хуже того, занятая поиском остальных истребителей Кира упустила свой шанс. Остальные просто улизнули, а позади Киры и чуть ниже роилась уже целая толпа «Тандерболтов», и естественно, они ее тут же обнаружили.

Они летели на большой высоте, создавая защитный барьер для летающих крепостей, шедших значительно ниже, и, когда «шмели» ПоЛ-7 отвернули, американцы свою позицию не оставили, и Кира оказалась у них на пути. Шансов у нее при таком раскладе не было ни одного. Ну, или почти не было. Она не успевала даже спрятаться в облаках, до которых было еще переть и переть. Оставалось только молиться, чего она толком делать не умела, и набирать высоту. И она пошла вверх, пытаясь уйти в северном направлении, а снизу – ну, может быть, они были метров на пятьсот ниже – к ней направлялись истребители противника.

Янки приближались спокойно, без спешки, и, возможно, Кира, разумеется, не могла знать этого наверняка, решали сейчас, чья очередь получать медаль. Даже если эти пилоты не были записными снайперами, промахнуться они попросту не могли. Ее последним шансом было использовать в качестве союзника солнце, и Кира начала быстренько подправлять курс, надеясь, что солнце ослепит американцев, но она ошибалась. Вскоре первая очередь прошла под самым носом ее «шмеля», практически под винтом. Скорее всего, у американцев не только самолеты были лучше, но и солнечные очки качественные.

Уходя от обстрела, Кира сделала левый разворот с набором высоты, автоматически взглянула направо и обомлела от неожиданности: оттуда к ней пикировала другая группа «Тандерболтов». Она их просто не заметила, попавшись на собственную хитрость и ослепнув от солнечных лучей. А в следующее мгновение ее догнали те, кто шел сзади, и пулеметные очереди буквально изрешетили ее «шмеля». Машина моментально потеряла управление и, клюнув носом, пошла вниз, стремительно входя в крутое пике. Самое смешное, ну или грустное, кому как нравится, что, потеряв самолет, сама Кира каким-то чудом уцелела. Истребитель в хлам, а на ней ни царапины!

Между тем битый «шмелик» шел вниз. Указатель воздушной скорости все еще работал и показывал опасный предел – семьсот километров в час. При превышении этой скорости имелся риск потерять крылья. Стрелка медленно и неуклонно двигалась к опасной черте и вскоре ее пересекла. Ручка управления безвольно болталась в руках Киры, а снизу к ней стремительно приближалась земля. Встреча была неминуема и не сулила ей ничего хорошего.

И вот тогда, едва ли не впервые в своей жизни, она подумала о семье. Кроме брата и сестер, у нее никого не было: ни родителей, ни мужа, ни детей. И значит, если кто и вспомнит о ней, всплакнет, скажем, или поставит в церкви свечку, – только они: Виктор, Варвара и Надежда… Достаточно странно, но она не потеряла ясность мышления и держала эмоции в кулаке. Одним словом, не психовала и в истерике не билась. Напротив, ей казалось, что никогда в жизни она не была так спокойна. И, вспоминая родных, искренно горюя о том, что все закончилось так быстро и так глупо, одновременно Кира думала о том, что, если бы лишь разок смогла потянуть ручку управления на себя, то можно было бы попробовать выйти из пикирования.

Ей нужна была всего лишь одна минута, чтобы выпрыгнуть с парашютом. Но для этого необходимо выровнять истребитель. И, несмотря на всю кажущуюся бесполезность новых попыток вернуть себе управление самолетом, она продолжала как заведенная дергать ручку управления на себя. Безумно? Глупо? Бессмысленно? Но что ей оставалось делать? Только бороться. И она боролась. Отчаянно. Бешено. Вкладывая в эту борьбу все силы, всю волю, все, что еще оставалось в ней живого.

Она дергала и дергала эту чертову ручку. Земля приближалась, и, продолжая бороться, Кира не переставала думать о своей жизни, о семье и об авиации, которая, как бы теперь ни повернулись дела, была самым лучшим в ее жизни, заменив собою и любимого мужчину, и детей, которых она, как и любая другая женщина, втайне хотела иметь. Мысли неслись с огромной скоростью, как если бы пытались догнать рушащийся в бездну истребитель.

И вдруг легкая дрожь пробежала по изрешеченному корпусу «шмеля», и почти незаметное движение чуть-чуть приподняло нос машины. Истребитель выровнялся, но понятное дело, долго это продолжаться не могло. У Киры были считанные мгновения, и, судя по всему, она ими смогла воспользоваться. Что и как происходило тогда в кокпите истребителя, напрочь стерлось из ее памяти, но логика подсказывала, что ее руки должны были выполнить ряд очень точных и быстрых движений. Они сбросили верхнюю часть фонаря кабины, расстегнули привязные ремни, сняли шлем, стащили кислородную маску и вытащили Киру из кресла…