История золушки глазами крестной феи (СИ)

— А шо коза не женского полу? — не поняла Алена. — И потом шо женчина не могет быть козой? Ну, чисто хфигурально?

— Как-как?

— Нууу, — Алена на некоторое время задумалась. Я, как мышка сидела и молчала. Мне было жутко интересно, как она сейчас выкручиваться будет. Когда я еще ей проведу экзамен на сообразительность в полевых условиях. — У переносному смысле! — наконец нашлась она.

— Ааа, — султан задумчиво почухал лысинку под чалмой. — Продолжай.

— От ты меня усе время сбиваишь! Ладно, слухай. Манька была козой не по виду, а в натуре! Какая же исчо ненормальная выберет у мужья местного бабника Никиту? Ну, он знамо дело с ней погулял, козел! Нагулял ей семеро козлят, таких як и йих папашка. Манька родила одних хлопчиков, и Никита збег! Таких же коз, как Манька тока у других селах видимо невидимо, чего же останавливаться на одной. Ну, так вот. Жила Манька с мелким поголовьем подрастающих козлов аккурат возле лесу. Жили они бедно, но дружно.

— А де мистика? — встрял Шахрияр. — Пока одна бытовуха!

— Чичас буде, шо ты такой нетерпеливый, усе норовишь перед батьки в пекло упереться! Так от, жила она аккурат возле лесу, а про тот лес давно шла дурная слава: то привидения шалят, то оборотни. А то и местное кладбище самопроизвольно восстанет и тогда шляются живые мертвецы по тому селу, пока их заезжий некромант не упокоит. Но куда было деваться бедно козе? Кому она была нужна с таким нехилым потомством. Семь ртов прокормить это вам не хухры-мухры. Пожалев бедную мать-одиночку местный трактирщик и устроил ее к себе посудомойкой. Платив мало, но постоянно, да и продуктов подбрасывал для мальцов. Но, каждый раз, уходя из дому, сердце Маньки было не на месте, она все пережевала, шобы с ее козликами ничо не случилось. Когда она уходила из дому, двери за ней закрывались, и мальчишки больше никого не пускали, пока не услышат заветное слово.

— Какое? — шепнул Шахрияр.

— «Пароль!» Манька как-то его услыхала от заезжего торговца и подумала, шо такого слова точно нихто у их селе не знает. Так шо попадала она у хату только когда его назовет. Да тока у лесе со временем стало исчо хуже, там окромя разной нечисти завелся ишо волк! — Алена последнее слово сказала шепотом и с придыханием, чтобы произвести на султана максимально трагическое впечатление.

— Тю, сколько тех волков на своей жизни повидал, ничего же интересного! — разочаровался Шахрияр.

— Да погодь ты! Волком он был тоже хфигуральным. То есть в натуре! Короче, маньяком он оказался! Педофилом! — припечатала Алена.

— Это как? — выпучил глаза Шахрияр.

— Как-как, — буркнула она, краснея, вспоминая мои лекции на тему полового воспитания и всех возможных извращений. А что, нужно было молчать? А если бы она не смогла разобраться, кто перед ней и чего от нее хочет, если бы такого встретила? Что тогда? — Любитель подрастающего поколения, в данном случае с явными гомосексуальными наклонностями, — протараторила она на одном дыхании не исковеркав ни одного словечка. Шахрияр медленно переваривал полученную информацию, время, от времени пыхтя кальяном.

— Дальше, — повелительно махнул он рукой.

— Ну, так шатался энтот волк возле хаты козы не первый день, то у окна заглядывает, то под дверями подслушивает, то пытается у хату попасть. Так хто же его пустит-то? Слова заветного он не знал. И были наши козлики пока в безопасности. Волк даже как-то попер побитую молью овечью шкуру, шоб значитца прикинуться сирым и убогим бомжом. Поскребся у ту дверь, попросил три корочки хлеба, Буратино, блин, местного разлива с нестандартными наклонностями и жаждою приключений на хвостатый зад. Козлята оказались не дураки и у хату странного бомжа не пустили. Так у них и повелось, тока Манька за порог, как волк пытается пробраться у хату, дюже уж ему маленькие козлики по сердцу пришлись. В один прекрасный день, толи Манька стала беспечною, толи волку просто повезло, но слово заветно он услышал. И тока коза за порог, он тут же подскочил к дому, да и гаркнул со всей дури «Пароль!». Да тока голосина у него была мужицкая, сильная, от козлики его опять не пустили. Осерчал волк, расстроился, понял, шо так ему козликов из хаты не выманить. Голос должон быть женским. А для этого был тока один путь.

— Какой? — заворожено спросил султан.