История золушки глазами крестной феи (СИ)

Короче, доводила я беднягу до ручки около часа, на протяжении всей тренировки, издеваясь над нею, как могла. А вот итог меня потряс, Алена аккуратно ссадила меня с плеча на ближайший цветок, развернулась и, не говоря ни слова побежала домой. Обиделась, причем очень сильно, и как я ей потом в течение часа не объясняла для чего я это делала, она так на меня дуться и не прекратила.

— Аленка, — я аккуратно погладила ее по плечу. — Ну не злись, но тебя во дворце еще хуже обхаивать будут. — Ты должна научиться держать удар. Родная, у нас же с тобой договор, я обязана действовать в твоих интересах. Маленькая, ну пойми, не все методы обучения приятные, — на маленькой она сломалась, устроив знатный слезоразлив в отдельно взятой хате.

— Фиииаааалка, — всхлипнула она. — За шо?

И столько в этом крике души было незаслуженной обиды, что даже меня проняло.

— Ладно, Аленка, я клятвенно обещаю, что больше никогда не применю к тебе ничего подобного, — я подняла магией платок на уровень ее глазок и вытерла слезы, а потом, обмотав им покрасневший нос, сказала, — шморгай!

Ну, она и шморгнула, меня сдуло со стола и хорошенько так приложило о пол. Я, кряхтя, как старая баба взлетела и опять уселась рядом с ней. На меня смотрели два огромных непролитых голубых озера глаз, красный нос выглядывал из платка, а на лице было написано удивление.

— Ты чего? — спросила она гнусаво.

— Ничего, — я потерла ушибленный бок и уставилась на нее, обдумывая план дальнейших действий. — Мне опять придется занять твое тело, сейчас приедет Иосиф Моисеевич, деньги привезет. Ему еще карету отдать нужно будет.

— Шо, опять? — она готова была разреветься.

— Эй, мать! У тебя ПМС? — удивилась я.

— Чаво? Ты чаво ругаисси? — когда в последнее время Алена начинала нервничать, у нее опять пробивался деревенский говор, вот как сейчас.

— Я не ругаюсь, предменструальный синдром, проще говоря, — я произнесла очередное непонятное ей слово и стала ждать, как она себя поведет с учетом полученных ранее знаний о поведении в обществе.

— Га? — моим надеждам не суждено было сбыться, похоже, наша девочка способна внятно разговаривать только в непривычной для себя среде. Плохо.

— Не га, Ален, не га. Мы же с тобой это уже проходили, ты как должна была ответить в такой ситуации?

— Это ты про шо? — она вытерла нос платком и уставилась на меня в полном непонимании. Надежда скончалась в сильных конвульсиях, не приходя в сознание.

— Ты должна была ответить «Уважаемая госпожа, будьте так любезны, поясните мне, что Вы имели ввиду, когда употребили незнакомый термин» — я посмотрела на нее выжидательно, мелькнет ли в глазах вина и понимание. Нифига.

— Шо?

— Дура ты Алена, вот по этому я и буду занимать твое тело на переговорах, не в состоянии ты элементарных вещей запомнить. Ладно, иди мыться, скоро Моисеич тут будет, времени и так толком не осталось.

Когда Алена привела себя в порядок, я опять заняла ее тело и поплелась, встречать дорогого гостя, который именно в этот момент въехал в ворота на своей двуколке.

— Ой, зоровеньки булы! — радостно гаркнула я прямо в лицо Моисеичу. — Йося, извиняюся дико, но я имею до Вас вопрос, и де деньги?

Мешка с монетками не наблюдалось. А он должен был быть, и не маленьким.

— Ша, Цаца, не голоси, — он поднял руку в жесте примирения. — И шо ты думаешь, я повезу такую прорву деньжищ у отом тарантасе, шоб усе казали шо Иося Гольдберг совсем сдурел и не умеет вести гешефт? Цаца, Ви таки капельку не правы! И шо Ви будете тут делать з цельным мешком денег? У погребе засолите? А? Или будете трястись з такими деньжищами под матрацем? Деньги, Цаца, любят работать! И мы з Вами поедем до банку и откроем Вам счет!

Я несколько прибалдела от такого напора, но вынуждена была признать, что дворецкий прав. Стоит Аленке только засветить сумму чуть больше той, к которой привыкли селяне и все, начнутся вопросы, нелепые подозрения, еще попробуют отобрать. А ведь Алена не удержится и обязательно протянет шаловливые ручки к заначке из золотых. На ленты там? на пирожные. И не важно, что теми лентами она сможет обмотаться как мумия с ног до головы, а пирожными объестся до диатеза. Это детали. В руках возникнет зуд — есть деньги, их нужно потратить, не думая о последствиях. А вот банк это выход. Туда за заначкой она сунутся постесняется. Вот только как это все у них тут организованно. Нужен паспорт или хватит отпечатка ауры для открытия счета?

— Иосиф Моисеевич, а шо Ви меня зовете Цацой? Я же Аленка, — решила я зайти издалека.

— Для такой хитрожоп…, кхм, хваткой девицы имя Алена не подходит. От если бы тебя Сарой или Софой звали, тогда да. Звать тебя Золотцем, так ото себе дороже будет. Моя половина не поймет и двойной порцией колбасы я не отделаюсь. Еще и теща, будь она неладна, на уши присядет. А от Цаца, я себе думаю, шо то шо нужно.

— Иосиф Моисеевич, а шо за банк, хто его держит? И шо нужно из документов?

— А шо у тебя нет пачпорта? — спросил он удивленно, а я стала судорожно вспоминать, видела ли я его у Алены. И поняла, что таки нет. Да и откуда ему взяться у бедной селянки.