Историк

Я в задумчивости обвел взглядом пачки бумаг на столе. Там почти не оставалось свободного места, и, быть может, поэтому никто не попытался занять место напротив или соседние стулья за тем же столом. Я как раз обдумывал, не пора ли собрать бумаги и отправиться домой, чтобы продолжить чтение там, когда у краешка стола присела молодая женщина. Оглядевшись, я увидел, что все остальные места были заняты до отказа и столы завалены книгами, листами, ящичками каталогов и блокнотами. Ей просто не оставалось другого места, однако я вдруг исполнился бдительности: меня пугало, что чужой взгляд упадет на записки Росси. Чего я боялся — что его сочтут безумцем? Или меня?

Я начал собирать бумаги, тщательно складывая их в первоначальном порядке теми нарочито медлительными движениями, которые должны внушить человеку, виновато присевшему за ваш столик в кафе, что вы так или иначе собирались уходить, — когда заметил книгу, которую девушка наклонно держала перед собой. Она уже пролистала ее до середины, а блокнот и карандаш лежали у нее под рукой. Я в изумлении перевел взгляд с заглавия на ее лицо, а потом на вторую книгу, которую она положила рядом. Потом я снова уставился ей в лицо.

Это было молодое лицо, однако уже тронутое усталостью, едва заметной и одухотворенной — тенью усталости у глаз, которую я каждое утро видел в зеркале на собственном лице, и по этим приметам утомления я вычислил, что она, должно быть, аспирантка. Лицу ее была присуща тонкость и заостренность черт, напоминающих изображения на средневековых алтарных фресках, оно казалось бы вытянутым, если бы не плавная округлость скул. Девушка была бледна, но недели на солнце хватило бы, чтобы выкрасить ее кожу в оливковый цвет. Ресницы прикрывали опущенные к книге глаза, однако твердая черта губ и сосредоточенный разлет бровей выдавали ее внимание к напечатанному на странице. Волосы, темные как смоль, были откинуты назад более небрежно, чем было принято в те бриолиновые времена. Название же книги, выбранной из всех мириадов книг, хранившихся здесь, гласило — я снова ошеломленно посмотрел на обложку — «Население Карпат». Ее обтянутый темным свитерком локоть опирался на «Дракулу» Брэма Стокера.

В этот момент девушка подняла голову и встретила мой взгляд, и лишь тогда я вдруг осознал, как беззастенчиво ее разглядывал. Взор глубоких темных глаз, таивших в глубине янтарные отблески, был негодующим и откровенно враждебным. Я совсем не разбирался в женской психологии и в женщинах, по правде сказать, я даже сторонился их, но все же смог сообразить, в чем дело, и торопливо принялся объясняться. Потом я понял, что ее враждебность была самозащитой привлекательной женщины от назойливого внимания.

— Простите, — поспешно заговорил я, — я невольно заинтересовался вашей книгой — то есть той, что вы читаете…

Она продолжала смотреть на меня, ничем не пытаясь мне помочь. Взгляд упал на раскрытую перед ней книгу, и крутые дуги бровей выгнулись еще круче.

— Видите ли, я занимаюсь тем же предметом, — настаивал я.

Брови ее поднялись чуть выше, но я обвел рукой разложенные бумаги.

— Нет, правда. Я как раз читал о… — Мой взгляд упал на письмо Росси, и я умолк.

Она презрительно сощурилась, и у меня загорелись щеки.

— О Дракуле? — язвительно подсказала девушка. — Ведь видно же, что перед вами документы и первоисточники.

В ее голосе слышался незнакомый мне сочный акцент, и звучал он приглушенно, мягко, но чувствовалось, что только обстановка библиотеки сдерживает его звучность.

Я попробовал повернуть разговор иначе:

— Вы читаете для забавы? Я хотел сказать, для развлечения? Или это ваша научная тема?

— Для забавы? — Она не выпускала из рук книгу, возможно, полагаясь на нее как на дополнительную оборону.

— Ну, тема достаточно необычная, а вы, должно быть, всерьез заинтересовались, если взяли еще и книгу о населении Карпат. — Я ни разу не говорил такой скороговоркой со времен речи на защите магистерской диссертации. — Я и сам собирался заказать эту книгу. Даже обе.

— Право? — проговорила она. — Для чего же?

— Ну, — запнулся я, — у меня имеются письма от… довольно необычный исторический источник… и в них упоминается Дракула. Они о Дракуле.

В ее глазах разгорался слабый интерес, словно янтарные отблески взяли верх и с боем прорывались на поверхность. Девушка слегка откинулась на стуле, расслабившись с несколько мужской небрежностью, но не отнимая руки от страниц. Мне пришло в голову, что я тысячу раз видел это движение, эту задумчивую расслабленность, погруженность в беседу. Где я мог это видеть?

— О чем же в точности эти письма? — спросила она своим мягким голосом с чужеземным акцентом.