Историки Французской революции

Основными принципами, которыми руководствовался В.М. Далин на протяжении своей жизни, как он сам отметил во время своего последнего выступления, были трудолюбие, честность и добросовестность[309]. В.М. Далин был человеком исключительного трудолюбия. Даже в последние месяцы жизни, после перенесенного в сентябре 1984 г. инсульта, он рано вставал и сразу же садился за письменный стол, единственным украшением которого был макет Эйфелевой башни, привезенный им когда-то из Парижа. В первой половине дня он обычно писал, а во второй читал книги, газеты, редактировал работы коллег и учеников, отвечал на письма многочисленных корреспондентов. Несмотря на то что писать ему становилось все труднее (последнее письмо, которое я получил от него, было написано уже рукой его сына – М.В. Далина), В.М. Далин был на редкость обязательным и аккуратным корреспондентом. Он отвечал на письма сразу же после их получения вне зависимости от того, кто их прислал – А. Собуль, Ж. Годшо или какой-нибудь начинающий исследователь, которого он и в лицо-то не знал.

В.М. Далин был человеком кристальной честности и порядочности. Честность, по его убеждению, должна была быть conditio sine qua non, без которой немыслима подлинная научно-исследовательская работа. Этому обстоятельству он придавал первостепенное значение, о чем свидетельствуют даже сделанные им дарственные надписи на разных подаренных мне книгах. На третьем томе сочинений Бабефа, например, в 1978 г. он написал: «À mon cher Varoujean, dans l’espoir qu’il travaillera assidûment et qu’il lira immensément comme il le faut pour devenir un véritable et honnKte historien» («Моему дорогому Варужану, в надежде, что он будет работать усидчиво и читать очень много, на должном уровне, чтобы стать настоящим и честным историком»). Надпись же, сделанная в августе 1983 г. на книге «Hommes et idées», гласит: «À mon cher Varoujean, dans l’espoir qu’il deviendra un véritable savant bien honnête et très érudit, en souvenir de deux grands savants qu’il connu, Albert Manfred et Albert Soboul» («Моему дорогому Варужану, в надежде, что он станет настоящим ученым, очень честным и очень эрудированным и на память о двух крупных ученых, которых он знал, – Альберта Манфреда и Альбера Собуля»).

К слову, В.М. Далину было присуще почитание памяти ушедших из жизни друзей и в дарственных надписях на книгах, подаренных им не только мне, но и своим младшим коллегам, о чем упоминал А.В. Гордон[310].

Если, помимо честности, В.М. Далин требовал в науке упорства и добросовестного отношения к выполняемой работе, то в жизни, как верно заметил Н.П. Калмыков, будучи человеком «железной воли»[311], настаивал также на проявлении терпимости и сохранении чувства собственного достоинства. «Заниматься наукой похоже на поднятие на гору», – при необходимости подчеркивал он. К сожалению, я это поздно усвоил. А как-то посоветовав обратиться для публикации одной статьи в редакцию журнала «Новая и новейшая история», он сразу же добавил: «Ничего не надо просить, не надо унижаться».

Так же заботливо Виктор Моисеевич относился и к другим своим ученикам. Неслучайно ныне покойный Д.М. Туган-Барановский, посвятив свою последнюю книгу памяти отца и своего «учителя, доктора исторических наук, специалиста по истории Франции и Европы Виктора Моисеевича Далина», добавил, что к ним он относился «с благоговением»[312].

В.М. Далин был не только весьма заботливым, но и на редкость требовательным научным руководителем. Он полагал, что начинающий исследователь обязан на перекрестках исторической науки выбирать по возможности самый сложный путь. Он очень переживал, что молодые историки почти полностью игнорируют изучение экономической истории. От своих же учеников В.М. Далин требовал тщательного подбора источников, проявления критического к ним отношения, чтения современных зарубежных исторических журналов, знание классической, в особенности французской и русской художественной литературы (сам он очень ценил творчество Л.Н. Толстого), повседневного расширения знаний и исторического диапазона.