Историки Греции

(6) Они ушли, Клеарх остался. Войско кормилось, как могло, вьючными животными, закалывая быков и ослов. Что до топлива, то за ним надо было отойти недалеко от строя, на место вчерашней битвы: в огонь шли стрелы, которых там было полно, потому что перебежчиков от царя греки заставляли стрелы выбрасывать, а также плетеные щиты и египетские деревянные; много было и пик, и повозок, и унести их было нетрудно. На таком топливе варили мясо и кормились им в тот день.

(7) Время близилось к тому часу, когда торговая площадь наполняется; тут-то пришли гонцы от царя и Тиссаферна, все варвары и с ними один грек — Фалин; он состоял при Тиссаферне и был у него в почете, потому что выдавал себя за знатока строевого дела и боя с оружьем. (8) Придя и созвав греческих полководцев, они говорят, что царь, одержав победу и убив Кира, повелевает грекам сдать оружье и прийти к его дверям испросить, если смогут, милости. (9) Так сказали царские гонцы, греки же выслушали их с негодованьем, а Клеарх сказал, что не победителям сдавать оружье. «Вы сами, — сказал он начальникам, — ответьте им, что сочтете самым лучшим и достойным, а я сейчас приду». Кто-то из прислужников позвал его взглянуть на вынутые внутренности жертв, которые он как раз приносил.

(10) Тогда Клеанор аркадец, старший из всех, отвечал, что они скорей умрут, чем сдадут оружье. Проксен фиванец сказал: «Я, Фалин, не пойму, требует ли царь оружье как победитель или же как дар в знак дружбы. Если как победитель, то зачем ему просить вместо того, чтобы прийти и взять? Если же он желает нас убедить, пусть скажет, что получат воины, сделав так ему в угожденье». (11) На это Фалин сказал: «Царь считает, что победил, убив Кира. Кто будет спорить с ним теперь за власть? И вас он числит своими пленниками, потому что вы в глубине его страны, среди непроходимых рек, и он может повести на вас столько людей, что, даже выдай он вам их, вы не сможете всех перебить». (12) После этого стал говорить афинянин Феопомп: «Теперь, ты сам видишь, Фалин, у нас не остается ничего хорошего, кроме оружья и доблести. Если мы сохраним оружье, то и доблесть, я думаю, нам пригодится, а отдав его, мы лишимся и жизни. И не думай, будто мы отдадим вам то единственное хорошее, что у нас есть, — нет, мы и его сохраним, и сразимся за прочие наши блага». (13) Услышав такое, Фалин засмеялся и сказал: «Да ты, юноша, я вижу, философ и говоришь не без приятности. Знай только, что ты прост, коли думаешь, что ваша доблесть возьмет верх над царским могуществом». (14) А некоторые другие, как рассказывают, обнаруживая слабость, говорили, что и Киру они были верны, и для царя могут быть весьма ценны, если он захочет стать им другом. Захочет ли он идти походом на Египет 222или еще что-нибудь, они ему помогут.

(15) Тут пришел Клеарх и спросил, дан ли уже ответ. Фалин вмешался и сказал: «Одни, Клеарх, говорят одно, другие другое. А ты что нам скажешь?» (16) Клеарх ответил: «Я, Фалин, рад видеть тебя, и все остальные, полагаю, тоже. Ведь ты — грек, и мы также, все, кого ты видишь. И при нынешних обстоятельствах мы хотим с тобою же посоветоваться: как поступить с тем, о чем ты говоришь? (17) Ради богов, посоветуй нам, кто кажется тебе самым лучшим и достойным, — и пусть твой совет навеки принесет тебе почет, чтобы всегда говорили, что вот Фалин, посланный от царя к грекам с приказом сдать оружье, на их просьбу о совете посоветовал им то-то. Знай, что о тебе непременно будут говорить по всей Греции, если ты дашь нам совет». (18) Клеарх наводил его на ответ, желая, чтобы и он, царский посол, посоветовал не сдавать оружья и оставить себе хоть какую-то надежду на спасенье. (19) Но Фалин уклонился и вопреки ожиданью сказал так: «Если у вас есть хоть десятитысячная доля надежды спастись через войну с царем, я советую вам не сдавать оружья, если же никакой надежды спастись вопреки воле царя нет, я советую вам спасаться, как можете». (20) А Клеарх на это сказал: «Это ты так говоришь. А от нас передай вот что: мы думаем, что если надо нам быть царю друзьями, то как друзья мы большего будем стоить с оружьем, чем без него, а если придется воевать, то и воевать лучше с оружьем, чем без него». (21) Фалин же сказал: «Так я и передам. Но царь велел мне сказать еще одно: если вы останетесь на месте, будет у вас с ним перемирие, если двинетесь назад или вперед, — война. Скажите нам и это: останетесь ли вы, чтобы было перемирие, или объявить мне от вашего имени войну?» (22) Клеарх сказал: «Передай, что и об этом мы думаем так же, как царь». — «Что это значит?» — спросил Фалин. И Клеарх ответил: «Если мы остаемся — перемирие, а двинемся вперед или назад, — война». (23) Тот снова спросил: «Так перемирие или война, что мне сказать?» И Клеарх снова ответил: «Останемся — перемирие, двинемся вперед или назад — война». А что он намерен делать, того не объяснил.