Историки Греции

(4) Был в войске некто Ксенофонт из Афин: не будучи ни воином, ни старшим, ни младшим начальником, 233он шел с греками потому, что его пригласил Проксен, старинный его приятель, обещав ему, если Ксенофонт явится, дружбу Кира, который для него, Проксена, мол, больше, чем родина. (5) Прочитав письмо, Ксенофонт стал советоваться о поездке с афинянином Сократом. И Сократ, опасаясь, как бы город не поставил Ксенофонту в вину дружбу с Киром, который, как считалось, охотно помогал лакедемонянам в войне против Афин, посоветовал отправиться в Дельфы и спросить бога насчет поездки. (6) Явившись в Дельфы, Ксенофонт вопросил Аполлона, какому богу принести жертвы и молиться о том, чтобы совершить наилучшим образом задуманное путешествие и после множества подвигов вернуться невредимым. И Аполлон изрек, что жертвы нужно принести тем богам, каким положено. (7) Вернувшись, Ксенофонт поведал о прорицании Сократу. Тот, выслушав, упрекал его за то, что он не спросил сперва, лучше ли отправиться или остаться, а считая, что отправляться надо, пытал лишь, как успешнее совершить путешествие. А теперь, раз уж он так спросил, нельзя не делать, как велел бог. (8) Ксенофонт, принеся указанные богом жертвы, отплыл и застал в Сардах Проксена и Кира, готовых уже выступить в путь; здесь и свели его с Киром. (9) Так как Проксен упорно убеждал его остаться, то и Кир стал его убеждать, сказавши, что немедля по окончании похода отпустит его. А поход, говорил он, будет против писидийцев. (10) Так Ксенофонт вышел в поход, обманутый, но не Проксеном: тот не знал, что выступили против царя, как не знали и остальные греки, кроме Клеарха. Однако, когда дошли до Киликии, всем стало очевидно, что поход — на царя. Многие боялись предстоящего пути, но, пусть и нехотя, из стыда друг перед другом и перед Киром шли вместе с ним. Одним из таких был и Ксенофонт.

(11) При всеобщей безвыходности и он печалился вместе с другими и не мог спать, потом ненадолго задремал и увидел сон. Ему приснилось, будто раздался гром и гроза ударила в его родной дом, и от нее дом весь запылал. (12) От испуга Ксенофонт тотчас же проснулся и счел свой сон благоприятным, — потому что среди невзгод и опасностей увидел яркий свет, ниспосланный от Зевса, — но и пугающим, — потому что сон был от Зевса Царствующего 234и потому что вокруг повсюду пылал огонь, а значит, возможности уйти из подвластной царю страны не будет, ибо со всех сторон путь преградят неодолимые трудности. (13) К чему был этот сон, можно увидеть из случившегося потом, после сновидения. А произошло вот что. Сразу же по пробуждении Ксенофонта ему в голову пришла такая мысль: «Что же я лежу? Ночь проходит, а с рассветом скорей всего явятся варвары. Если мы попадем в руки к царю, — что избавит нас от позорной казни после того, как мы заплатим самую тяжкую пеню и вынесем самые страшные муки? (14) А о том, чтобы отбить врага, никто и не думает и не готовится к битве, все лежат, словно сейчас время предаваться покою. И я из каких городов ожидаю полководца, чтобы он все сделал? И до какого возраста самому мне ждать? Старше мне не стать, если завтра я сдамся врагу!»

(15) После этого он встает и первым делом созывает Проксеновых младших начальников. Когда же они собрались, он сказал: «Спать я не могу, — да и вы, я думаю, тоже; не могу и лежать, видя, в какой мы оказались беде. (16) Враги, ясное дело, объявили нам войну только тогда, когда сочли, что все хорошо подготовили; а из нас никто и не думает заранее, как лучше всего с ними тягаться. (17) Если мы опустим руки, если окажемся во власти царя, что, по-вашему, выпадет нам? Если он единоутробного своего брата и после смерти распял, отрубивши ему руку и голову, то что же, по-вашему, будет с нами, коль скоро заступиться за нас некому, с нами, шедшими на него походом и пытавшимися превратить его, если сможем, из царя в раба или убить? (18) Не пойдет ли он на все, чтобы нашими невиданными мученьями напугать всех людей и отбить охоту против него ополчаться? Значит, и нам, чтобы не попасть к нему в руки, надобно сделать все.