Историки Курского края: Биографический словарь

Вернёмся к анализу «краеведения». Его перспективы сегодня не ясны. С одной стороны, ряд краеведческих инициатив получил поддержку новых меценатов, спонсоров, региональных властей. Выходят краевые энциклопедии, периодические органы, сборники материалов.[15] Их познавательная ценность разная – от полезных, просвещающих, до вредных, дезориентирующих широкий круг читателей. С другой стороны, активность краеведов оттеняет некоторое снижение уровня гуманитарных исследований в провинциальных музеях, библиотеках и институтах (переименованных в университеты). Кризисные 1990-е гг. в высшей школе, других учреждениях культуры российской провинции, похоже, до сих пор не закончились. Поэтому научная экспертиза и редактура краеведческих опусов ныне сплошь и рядом отсутствует.

Больше всего среди «краеведов» просто коллекционеров разных редкостей, древностей. Филателисты, филокартисты, нумизматы, антиквары и т. п. Пёстрая среда, где благородное меценатство и прежде, и теперь соседствует с вульгарной наживой, спекуляцией. Отсюда выходят и союзники, и конкуренты, и сообщники официальных музейщиков, галеристов, учёных. Идеалом, а правду говоря, – нормой для деятелей этого сорта являлась бы передача, пусть и по завещанию, своих уникальных собраний на государственное хранение. Отрадных примеров такого обогащения столичной и провинциальной культуры за счёт её энтузиастов немало (в том числе в данном словаре). Но ещё больше печальных примеров обратного рода – безвозвратной потери, распыления частных собраний после смерти их владельцев, их продажи в частные же руки и за рубеж; ограбления государственных музеев в интересах антикварного рынка. Ещё печальнее, что начиная с 1917 г. и до сих пор российские музеи, в особенности провинциальные, не гарантируют сохранности своих собственных фондов. По разным причинам, – от вульгарной халатности до ещё более вульгарного воровства из фондов, эти последние несли и несут безвозвратные потери.[16] Среди нынешних музейщиков не редкость встретить таких же коллекционеров. Так, в Курском областном краеведческом музее уже в мирные 1960-е -1980-е гг. была по необъяснимым причинам утрачена целостность коллекции из раскопок Д. Я. Самоквасова, Б. А. Рыбакова на Курской земле; «антский» клад суджанского происхождения; другие археологические находки.[17]

Подчеркну, что эти строки написаны мной задолго до прошумевшего на всю страну эпизода кражи ювелирных изделий из Эрмитажа.

В 1990-е – 2000-е гг. ситуация с провинциальными древностями резко усложнилась благодаря эпидемии так называемых «чёрных копателей» памятников истории и культуры. С либерализацией законодательства и особенно правоохраны в постсоветской России по археологическим объектам пошли с металоискателями всё новые и новые группы расхитителей. Сложился и растёт интернет-рынок их находок из городищ, курганов, кладов. Курская область, судя по кладоискательским сайтам, один из лидеров таких криминальных продаж.[18] Официальные археологи и музейные работники на словах обычно осуждают своих самозваных конкурентов.[19] А на практике их поддерживают – консультируют, определяют, датируют находки – в обмен на их часть, на возможность сканировать те или иные редкости, вырванные из культурного слоя. При этом «чёрные копатели», дельцы антикварного рынка стыдливо именуются «краеведами».[20]

Недавно федеральные законодатели, наконец, внесли соответствующие изменения в Кодекс Российской Федерации об административных нарушениях. К этим последним приравнены покушения на памятники истории и культуры. Одна статья (7.15) предупреждает «Ведение археологических разведок или раскопок без разрешения», а другая (7.33) – «Уклонение от передачи обнаруженных в результате археологических полевых работ культурных ценностей на постоянное хранение в государственную часть Музейного фонда Российской Федерации». Административные штрафы за указанные нарушения составляют для граждан от 15 до 25 минимальных размеров оплаты труда, а для юридических лиц – от 400 до 500. Разумеется, с конфикацией предметов, добытых в результате незаконных работ, также их инструментов и оборудования.[21] Так что теперь человек с миноискателем и без открытого листа на археологическом памятнике – правонарушитель. Ничем не отличимый от человека с отмычкой на складе чужого добра или в чьей-то квартире. А музейный работник, археолог, который консультирует такого незаконного поисковика, принимает его находки на экспертизу – его сообщник в административном правонарушении.