Историкум 2. Terra Istoria

— Черт знает что! Захожу в сортир — там мужик. Я ему: «Ты что здесь делаешь? Вон отсюда!»… Что вы все ржете?

— Посмотри на дверь, — еле выговорил Фауст. — Ох, с тобой не соскучишься!

Грета оглянулась, залилась багрянцем.

— Ой, так я его из законного выгнала?..

— Повезло, что только выгнала…

— Кому повезло? — оживились репортеры.

Грета, чье смущение стремительно испарилось, окинула жертву критическим взором и констатировала:

— Не потянешь.

Этот самый эпизод можно было не описывать, если бы не наличие одного факта — призрак действительно был. И им не была Грета. И зашла она действительно в женский туалет. Как большинству землян неизвестно, именно туалетные кабинки часто используют сотрудники галактической администрации не только по прямой надобности, но и с целью перемещения в пространстве-времени, скрывая при помощи даже хлипкой пластиковой двери сам факт перехода.

Но, увы, перемещательные устройства, как и всякая техника, имеют особенность ломаться. Особенно при наличии неучтенного воздействия, коим оказались те самые «жучки» Макса, нечаянно попавшие и к Грете. Устройство перемещения неправильно зафункционировало, но сменный техник вовремя заметил и в обличье рогатого призрака явился на место поломки и всё исправил, получив соответствующее поощрение. На Земле данный эпизод объяснен рассеянностью Греты, хотя позже он вошел в местную историю как «Мефистофель явился на зов Фауста-младшего через женский туалет».

По мере пребывания младшего Фауста на Земле возникала явная преемственность его родственных деяний, подчеркиваемая как многочисленными публикациями, так и телеэфирами, не говоря уж о гласе народа. Юст Кристоф Мотчман в хронике «Ученый Эрфурт» приводит такой рассказ о пребывании Фауста-старшего в этом городе: «Поселившись в Большой коллегии, доктор Фауст своим хвастовством добился позволения читать публичные лекции в университете. Объясняя Гомера, он так подробно описывал, как выглядели его герои, что студенты возымели желание увидеть их воочию и обратились к нему с просьбой вызвать их силою своих чар. Когда студенты собрались в назначенный Фаустом день, в аудиторию один за другим стали входить герои, упомянутые в лекции, и под конец явился одноглазый великан Полифем с длинной огненно-рыжей бородой, пожирая на ходу человека, ноги которого еще торчали из его пасти. Он навел ужас на всех, кто там был, и, не желая уходить обратно, с такой силой ударял своим железным копьем об пол, что стены аудитории сотрясались, причем он даже пытался вцепиться зубами то в одного, то в другого студента».

Потом во время магистерского диспута преподаватели посетовали, что тексты античных комедий Теренция и Плавта погибли и нет возможности их восстановить. Фауст немедленно предложил извлечь из небытия те самые исчезнувшие произведения, дав студентам возможность переписать их. Но профессора отказались от такой авантюры. Разумеется, на месте старшего Фауста мог оказаться и младший, и от переменных родственников события не слишком бы изменились.

Фауст и общественность

Дальнейший путь до Лейпцига прошел без особых приключений, если не считать того, что на свое выступление Фауст и Грета чуть не опоздали. Вбежали в зал, когда председательствующий уже начал нервно поглядывать то на часы, то в программу. Увидев их, он с явным облегчением выдохнул:

— Доклад «Мудрец и ведьма». Архетипы времени. Иоганн и Грета Фаусты! — шокировав тем самым обоих докладчиков, но зато обострив их концепции.

Вообще-то была заявлена другая тема, и поэтому выступление-диалог пришлось импровизировать на ходу, изображая что-то наподобие интеллектуального перформанса, но с набором мировоззренческих концепций. К примеру: Средние века не ушли бесследно, а лишь были внешне трансформированы. Это было определяющее время для формирования современного человека, а XVIII–XX века — это была уже шлифовка. Именно в Средневековье человек сформировал инструменты познания, а мужчины — свое отношение к женщине, перейдя от рыцарского к партнерскому.

Но наибольший интерес вызвал тезис, что искушение — это всегда познание будущего, познание мира, а не изучение прежних инструкций к нему. Поскольку познание не делится на мужское и женское, то практически любой (на чем Грета сделала упор) знаменитый мужчина, рядом с которым не было женщины, являлся, по сути, «роботом» (исследовательским или управляющим функционалом). Вернее, может считаться им, что вовсе не исключает временное присутствие у него половой функции и трогательных эмоций.

Когда мероприятие с треском и кваканьем присутствовавших на нем отдельных научных работников завершилось, Фауст спросил Грету:

— Я правильно понял, мисс Фауст, что здесь есть памятник дедушке?

— Есть, господин и повелитель. Возле пивнушки Ауэрбаха, где твой дедушка на бочке верхом катался. Надеюсь, ты скоро узнаешь его секрет философского камня, и я получу свою половину неисчислимых сокровищ.

— Половину? Мне кажется, что значительно дешевле будет договориться о твоем сожжении.