Истовик-камень

Рамаура, герой рудничных сказаний, был чёрным мономатанцем, наделённым от Богов своей страны удивительной смекалкой и силой. Он якобы убил надсмотрщика, что пытался перехватить его у входа в Колодец, отыскал при нём ключ, снял с себя кандалы – и бежал. Люди передавали даже слова какого-то его соплеменника, встретившего Рамауру уже на свободе… Это было годы назад.

На самом деле все эти вёсны и зимы он лежал здесь, в недрах Южного Зуба, и его кровь давным-давно высохла на груде битых камней. Лишь на черепе сохранились остатки курчавых волос. А руки были действительно шестипалыми. Он мог умереть сразу, сорвавшись с большой высоты. А мог долго-долго лежать, беспомощный и одинокий, вмятый падением в каменные острия, и молиться о смерти, и Хозяйка Тьма медленно приближалась к нему для последнего поцелуя…

Гвалиор угрюмо подытожил:

– Во имя золы и отгоревших углей!.. Одной легенде конец!

Идти дальше оказалось несколько легче. Подземный поток больше не проваливался в отвесные пропасти, а мчался, падая каскадами, из одного пещерного зала в другой.

– Правду говорят сведущие люди: в этих горах всё не так, как надлежит быть по природе вещей! – ворчал Тиргей Рыжий. – Вода течёт вниз, и, если я ещё что-нибудь понимаю, мы должны быть много глубже двадцать девятого уровня… замурованного четыре года назад. Я бывал на разных уровнях и хорошо помню, как становилось чем ниже, тем жарче! А здесь? Посмотрите на эти сосульки! Мы всё время спускаемся – и делается холодней! Там, где мы нашли Рамауру Шесть Пальцев, даже не очень шёл пар изо рта!..

– Может, мы приблизились к поверхности? – с надеждой предположил Гвалиор. – Северный склон Зуба покрыт ледником, и с весны до осени из-под него в самом деле вытекает река!

– Честно говоря, – нахмурился аррант, – я затрудняюсь точно определить, в какую сторону мы движемся…

– На восток, – буркнул венн.

– Откуда ты знаешь?..

Серый Пёс молча пожал плечами: дескать, знаю, и всё. Стали бы ещё допытываться, откуда ему известно, что правая рука – это правая, а левая – левая.

– Снова твой предок помогает тебе?..

Венну послышался в голосе Тиргея оттенок насмешки, и он не стал отвечать. Наклонный ход то сужался, то расширялся, вода с грохотом мчалась по нагромождениям каменных глыб, потом растекалась озерцами. Иногда эти озерца удавалось обойти, иногда же приходилось одолевать вплавь. Тогда походники в очередной раз стаскивали одежду, сворачивали её в тугие узлы и старались не вымочить.

– Во имя гарпуна Морского Хозяина, примёрзшего к скале, где умывалась снегом Прекраснейшая!.. Я ведь купался в ледяных озёрах, когда лазал по Карийским горам!.. – лязгая зубами, жаловался Тиргей. – Не иначе, я был тогда гораздо жирней! Или просто моложе. Я что-то не помню, чтобы холод так меня донимал…

Они одолели ещё одно озерцо и прыгали на берегу, стараясь по возможности обсушиться и разогнать кровь. Из двух фонариков теперь горел только один: масло следовало беречь. Крохотное пламя освещало низкие неровные своды и тугую струю воды, уходившую из озера вниз. Там, внизу, слышался рёв и смутно белело облако клокочущей пены, в которую, дробясь о камни, превращался поток. Дальше царила осязаемо плотная – хоть ножом режь – стылая темнота.

– На-ка, пожуй… – Венн протянул трясущемуся Тиргею ломтик жирной рыбы, вынутый из мешка. Исподничих собирали в поход люди, очень хорошо знавшие, какая пища лучше всего восстанавливает иссякающее под кожей тепло.

– А тебе? – забеспокоился аррант. – Поешь сам!

Серый Пёс мотнул головой.

– Я когда-то на всю жизнь рыбы наелся…

Гвалиор молча нахмурился. Он-то знал, о какой рыбе говорил бывший мальчишка-тележник с рудничных отвалов. Ему вдруг стало совестно своего сытого тела, он подумал, что костлявого Пса холод наверняка пробирал гораздо сильнее, чем его самого. А венн спросил Тиргея:

– Таркиму дали за тебя цену, поскольку ты много знаешь о горах и каменьях. Как вышло, что ты оказался здесь?

Аррант, дожёвывая рыбу, влез онемевшими ногами в штаны.

– Как раз в каменьях, друг мой, если ты имеешь в виду самоцветы, я разбираюсь не особенно хорошо. Я больше посвящал свои занятия измерениям и счислению, потребному, дабы прокладывать ходы под землёй…

– Я слышал, – сказал Гвалиор, – ты неплохо потрудился, когда били колодец между шестнадцатым уровнем и восемнадцатым, где протекает река. Его уже начинали долбить лет десять назад, но дудки, говорят, не сошлись…

– Это была работа, которой я горжусь, – просто ответил Тиргей. – Увы, мне не позволили довести её до конца. Я предложил Шаркуту устройство, с помощью которого вода сама себя поднимала бы к мельницам. Он не поверил, что такое возможно, и сказал, что вполне обойдётся силой рабов…

– Из-за этого тебя в забой и отправили?