Истребитель

Впрочем, для себя он уже решил, что никакой милиции девчонку не выдаст: "Бог с ней. Мужиков — да, это святое дело. Хотя, судя по тому, как они себя чувствуют, свое тоже получили".

"Ну, это… ты брось… Толстовец, тоже. — приструнил он себя. — А окажись на моем месте другой? Они, эти паразиты, его уже до трусов бы раздели. Сдаем. Все".

Наконец послышалась заливистая трель свистка.

К месту событий, придерживая стукающие по бокам сумки с противогазами, бежали милиционеры. Револьверы, которыми они размахивали, делали их похожими на идущих в атаку белогвардейцев. Павел отряхнул куртку и убрал пистолет.

— Бандиты, пытались меня ограбить, — доложил он, указывая на живописную группу. А перед этим избили вот эту гражданочку, — не моргнув глазом, кивнул Павел в сторону девчонки.

А та, уловив момент, сунула руку за пазуху и выдернула красновато-бордовую книжечку.

— Отставить, НКВД, мы выполняем служебное задание, — срывая голос, прокричала забияка.

"Опа, — Говоров расстроенно уставился на ряженых. — Вот это попал…"

Милиционеры, услыхав волшебные слова, замерли, старшина почтительно заглянул в предъявленный документ и козырнул.

— Виноват, не разобрали… — служака замялся, не зная, что делать дальше.

Почувствовав себя увереннее, сотрудница непростого ведомства поднялась и приказала летчику: — Сдайте оружие, вы арестованы.

Павел вздохнул и протянул ей рукоять: — Пожалуйста.

И в момент, когда представительница власти потянула оружие к себе, негромко произнес, подзуживаемый непонятным бесом:

— А не боишься, вдруг снова отберу?..

Странное дело. Но НКВДШница вздрогнула и залилась краской. Так отчаянно, что ему стало неловко.

И тут из-за привокзального буфета, мигая фарами, вылетела легковая машина. Печально известный в народе "черный ворон" замер возле самого места стычки, дверь авто распахнулась. Из темноты салона появился начищенный до зеркального блеска сапог, а через мгновение на свет выбрался и его обладатель. Офицер, с майорскими шпалами в петлицах.

— Хороши, — с веселой усмешкой осмотрел он поднимающихся с земли сотрудников.

— И это лучшие… Орлы… Хорошо, хоть Катенька не посрамила… А то уже не знаю, что и думать.

Он повернулся к летчику: — А ты, что творишь?

— Я так людей не напасусь, если каждый их будет по… лупить, — вроде и сердито, но с непонятной усмешкой закончил руководитель. — Ладно, садись, проедемся, — кивнул он на машину.

"Умеют, паразиты", — восхитился Павел способностью сотрудника органов расположить к себе. Открытое лицо майора никак не вязалось с грозной аббревиатурой его службы.

— Катя, верни лейтенанту оружие. Раз уж взять не смогли, теперь что толку отбирать.

Девчонка потупилась и сунула пистолет Говорову.

Павел, сдерживая изумление, забрал ствол и полез в машину.

— А вы, ребятки, ножками, — остановил майор сконфуженных сотрудников. — И фартучки назад верните… Людям работать нужно, а они тут игрушки затеяли… — пробурчал офицер, садясь рядом с Говоровым.

Хлопнула дверца, и машина, рыкнув двигателем, поползла к выезду с привокзальной площади.

Прервав недолгую паузу, новый персонаж снял фуражку и пригладил роскошный «политический» зачес.

— Давай знакомиться, — протянул он ладонь. — Звать меня Семенов Иван Пантелеевич. А ты, как понимаю, Говоров, Павел; как тебя по отчеству?

— Тимофеевич… — Паше не осталось ничего другого, как пожать руку. Надо сказать этот майор, или как там, в госбезопасности, понравился. Да и Катя…

— Слушай, как это ты всех ребят уложить умудрился? — совсем по-свойски задал вопрос Иван Пантелеевич.

Однако свойскость эта насторожила. — Сам не знаю, повезло, наверное, — неопределенно ответил Павел, дернув плечами.

— Да? Ну, это я сам разберусь, — тем же легкомысленным тоном подвел черту под обсуждением Смирнов.

И Говоров поверил: "Этот разберется". Чувствовалась в майоре некая, скрытая до поры, сила. Ему невольно хотелось подчиниться. Выполнить просьбу, оказать помощь.

"Учат их?" — задумался лейтенант.

Но НКВДшник, отвлекая от размышлений, вдруг поинтересовался: — А почему не спрашиваешь, за что тебя взяли? Или безразлично?

Павел выдохнул и, подстраиваясь в тон, отозвался: — Я сам в машину сел.

— Так, значит? — изумился собеседник. — Смелый, уважаю.

— Ладно, не сторожись. Прав ты. Никто тебя не арестовывал. Наоборот. Но это не моя прерогатива. Мне приказано тебя доставить, и все. А что так вышло, извини. Хотел ребят лишний раз потренировать. А тут вон как вышло. Хотя, ты им постарайся пока не попадаться. Обиделись крепко.

— Я и не собираюсь, — Павел и не хотел перечить, а не сдержался.

— Отставить разговорчики, лейтенант, — неуловимо построжел майор. — Сейчас тебе придется с начальством общаться, так что постарайся с ним так не разговаривать. Усек?

— Так точно, — Павел сообразил, что субординацию никто не отменял. А его противодействие органам можно трактовать двояко. "Кому, случись что, докажешь, мол не представились… Предъявят сопротивление власти и ага…"