Истребитель

— Объясняю. Я не зря обмолвился про его нюх. Стоит нашим людям попасть в его поле зрения. И можно считать, игра закончилась не начинаясь. Сообщить о провале он успеет, а мы потеряем прекрасную возможность. Потому и хочу я тебя, летчик, ему подставить. Выучки никакой, по учетам не засветился. Глядишь, и клюнет. Задача простая. Войти в контакт. Зарекомендовать себя… Он должен почувствовать к тебе интерес. Начнет вербовку, иди. Он, кстати, по докладам активно интересуется именно летчиками.

— На связи у тебя будет Катерина. Лейтенант Иванцова. Ну, а кого еще? Остальные ребята только в дурдоме, санитарами, будут естественно выглядеть, а ее медсестрой пристроим, и порядок.

— Задача понятна? — усмешливо глянул он. — Тогда поговорим о деталях.

— Иван Пантелеевич. Я ведь не специалист. Как…

— А тебе и не нужно им быть. Повторяю. Твой плюс — полное отсутствие знаний. Он ведь будет проверять. И будь спокоен, так, что не заметишь. А он поймет. Это, как сказать, чутье.

— Кстати, и припадки твои пригодятся. Достоверность — это самое главное. Не устраивать же тебе, для правдоподобности, ранение?

— Хотя? Ты правша? — заинтересованно глянул майор на собеседника. — Шучу, шучу, — заметив, как вытянулось Пашино лицо, рассмеялся он. — Мы же не звери. Мы хуже, рационалисты. Ты нам целый нужен. Все. Решили.

Судьбоносная ночь окончилась. Рассветные сумерки за окном сменились первыми лучами солнца.

Глава 6

Госпитальный быт прост и понятен. Тяжелые заняты лишь одним. Выкарабкаться, выжить. Те, кто ранен полегче, уже прикидывают, сколько придется здесь проваляться.

Впрочем, будет преувеличением сказать, что ребята, все как один, только и делали, что искательно заглядывали в глаза врачам с немым вопросом — Когда, когда же снова на фронт?

Неправда это. Да, в первые дни, может, и были у кого иллюзии, но, попробовав кровавой кухни артобстрелов и ночных бомбежек, атак под пристальными взглядами бойцов загранотрядов, лишний раз подумаешь, стоит ли спешить. И не в том дело, что непатриотично. Они ведь свою кровь пролили, имеют право отдохнуть? Это ведь только в нормативных документах сказано — после госпиталя восстановление в тыловых частях, а на практике — как уж повезет.

Потому и заняты выздоравливающие простой мыслью. Как бы и в симулянты не угодить, и недельку-другую прихватить… по закону.

Оттого и следят друг за дружкой чуть ревниво. А ну как соседу продлят?

Павла разместили как раз в такую палату выздоравливающих. Конечно, офицеры, но ухо пришлось держать востро. Уж больно крепкий видок у контуженого летчика.

Легенду, правда, слепили крепкую. Но когда в одной палате и день, и ночь, бок о бок, то видны не строчки в истории болезни, а те мелочи, на которых и «палятся» даже опытные разведчики.

"Вот ведь, — тихонько постанывая в темноте, думал новоявленный больной. — Вместо, чтоб сны смотреть, приходится изображать из себя контуженного. И это в самом сердце Родины, всего-то сто километрах от Москвы". Но ответственность победила. Взялся за гуж, так что ж теперь. Добросовестно отработав программу, кое-как задремал. Проснулся от крепкого толчка. Вернее, это ему показалось, что кто-то невидимый от души приложил его в бок. Распахнул глаза и с удивлением обнаружил, что рядом с кроватью никого.

"Спрятался? Да куда тут спрячешься?" — но необычности не окончились. В слабом свете от горящей в коридоре лампы сумел разглядеть, что все восемь соседей крепко спят. Только разноголосое похрапывание, да слабое оханье старлея, лежащего в углу, возле окна.

Павел незаметно повернул голову и вздрогнул. Того, из-за которого он и находился здесь, крепкого, с открытым, симпатичным лицом, капитана, на своей кровати не оказалось. Только белела из-под откинутого одеяла простыня.

"Вот тебе и раз… — озадаченно выдохнул лейтенант. — И чего бы это значило? Может, по нужде вышел?" — предположил самое простое объяснение он. Но, судя по отсутствию халата и трости, на которую опирался раненый, ушел дальше, чем расположенный напротив туалет. Туда и в трусах добежать можно, и уж вовсе не обязательно палку брать.

Павел повертелся в тягостном раздумье: "А ну как сбежит? Вот стыдоба будет…"

Уже вовсе собрался встать и выглянуть в коридор, как заметил, что другой сосед, теперь уже справа, сонно поднялся с койки и двинулся в коридор.

"Приспичило ему", — в сердцах ругнулся наблюдатель. Занятый переживаниями даже не заметил, как приоткрылась дверь, и в палату проскользнул капитан. Он ловко скинул халат, бесшумно прислонил палку к тумбочке и, умудрившись не скрипнуть ни одной пружиной на растянутом панцире, улегся. Задышал ровно и спокойно, словно давно и крепко спящий. Однако, привыкнув к темноте, Павел сквозь сощуренные веки разглядел, что сосед внимательно следит за входом. И только когда вернулся ночной посетитель небезызвестного заведения, прикрыл глаза.

"Похоже, он просто следил, — сообразил лейтенант. — Но зачем? Или опасается? Но кого?"