Истребитель

Прорвавшиеся сквозь вестибюльную «вахту» репортёры и зеваки были остановлены Кнотом и двумя верзилами в чёрных пиджаках. Одного, из газеты «Скандалы», ловко юркнувшего мимо оцепления, повалили ударом дубинки.

Сразу же толпа заголосила, завопила, щёлкая фотоаппаратами, диктофонами и тряся видеокамерами. Подоспевший патруль милиции впустую пытался успокоить дотошных репортёров и вхолостую махал дубинками. С ними прибыл и Никита, тыча фальшивой карточкой журналиста «Вестей» и фотокамерой в лица присутствующих.

На главную улицу Шумени, к зданию номер 35 прибывали люди: зеваки, милицейские наряды, люди Подпола и ОМОН, группы поддержки курьеров из редакции. Даже примчались две «скорые».

Никита в горячке потерял «Кодак», но выхватил газовый баллончик. Поправив в носу тампоны, он приблизился вплотную к ревущему от ярости Кноту, растолкал тела наседавших газетчиков и, сжав кулак, сильно всадил его в «дыхалку» хачика. Тот сразу обмяк, повалился и тотчас был затоптан до полусмерти репортёрами. Ещё одному охраннику с грубо отточенными чертами лица Никита прыснул «черёмухой», и оборона была прорвана.

Репортёры, а вслед за ними сотрудники ППС и охрана холла устремились по коридорам и кабинетам в разные стороны. Никита же один знал, куда бежать.

Он и ещё один репортёр преодолели два этажа и штук семь поворотов и очутились перед двумя личными телохранителями Мирзанова. Те выхватили оружие, а репортёр из местных «Известий» успел запечатлеть их на плёнку фотоаппарата.

Неосторожные обезумевшие охранники бросились на них. Хачик атлетического телосложения двинул газетчика пистолетом по уху и стал топтать фотокамеру. Затем повернулся на странный сухой хлопок за спиной и увидел оседающего на пол напарника с красной дырой в груди. Кавказец широко раскрыл глаза, направляя пистолет на Никиту, но парень уже ждал его.

Глухо щёлкнул «Стерлинг Мк-7», и телохранитель с рваной раной на мощной шее упал рядом.

Никита с трофейным ПММ подбежал к коричневой резной двери офиса, потрогал ручку – не поддалась, отошёл и расстрелял замок, скрытый в толстом дереве. Сильно ударил ногой, и дверь с не успевшими сработать секретными зажимами распахнулась, разбросав щепки выломанного замка.

Никита низко пригнулся у порога и заглянул в офис. Над ним затрещала от попавших пуль дверь, а источник выстрелов тут же был устранён. В пылу парень чуть не пристрелил и Мирзанова, ютившегося за столом.

Топорков, топая как слон, ворвался в помещение, тюкнув по лбу референта с разряженным «Вальтером» в руке, и от души вмазал кулаком Мирзанову. Кавказец рухнул, ломая аудиовидеоаппаратуру, запричитал что-то о выкупе, спасении, стал молиться, обнимать и целовать парню ноги.

– Где капуста? – твёрдо спросил Никита.

– Дорогой, хороший, уважаемый! Дам, всё отдам! – Мирзанов полез во внутренний карман.

– Сука! – Никита пнул Геймурата полуботинком в лицо и, кажется, сломал челюсть. – Не эти копейки! Кассу давай, слышишь? Кассу, ублюдок!

Специальные имитаторы во рту Топоркова искажали голос до неузнаваемости, придавал ему басовитый тон портового амбала.

– Меня… меня убьют за это, – шепелявил разбитым ртом Мирзанов, ползая по захламлённому канцелярскими принадлежностями полу, – прибьют, как собаку!

– Тебе и так, собака, не жить! – поправил Никита.

С минуты на минуту могли прибыть свидетели или охрана, поэтому парень схватил Геймурата за волосы и потащил в соседнюю комнату.

– Да, да, здесь, здесь! – затараторил вопивший от боли и страха Мирзанов.

Никита приволок его в смежный зал, сейчас же закрыл дверь на запор, задвинул итальянским комодом, вынул из сумки моток тонкой капроново-резиновой прочной альпинистско-пожарной верёвки.

– Не вешай меня, дорогой! Не убивай!.. – орал как можно громче Мирзанов. – Бери, там он, за дверцей. Бери!

– Шакал грёбаный!

Топорков достал кейс, встряхнул, внимательно следя за взглядом кавказского босса, вынул и развернул компактно сложенную спортивную сумку. Затем добавкой ещё двух ударов по жирному телу Мирзанова добился ключа от кейса.

– Слушай меня хорошо, Да-ра-гой! – приказал парень всхлипывающему хачику и с простодушным спокойным видом пересыпал пачки «зелёных» в спортивную сумку. – Сейчас я уйду, а тебе даю один шанс выжить! Какой, увидишь. Передай своим, что вами занялся настоящий чистильщик! И что их ждёт такая же участь, как и предыдущих четырёх «десятников». И не дай бог, что-то будешь каркать ментам! Найду, прибью, как собаку! Понял?

– Да-да… да! – тоскливые глаза кавказца стали разгораться. – А я? А меня?! Ты не шутишь, дорогой?!

– Я уже сказал! И слушай, батоно, я тебе не дорогой!

– Ты для меня очень ДОРОГОЙ!

Никита понял, что тот имел в виду, затем принялся за исполнение последних пунктов своего ПДД.

Он прочно закрепил верёвку на батарее, сверился по часам на правой руке и торопливо заметался по комнате, хотя все его действия носили логический характер и были чётко продуманными.