Истребитель «17-У»

— Серьезно, друзья мои. Конечно, насчет трамвайной остановки я приврал. Но все-таки, ставлю вас в известность, факт таков: подошел я к твоей одинокой хижине, Бутягин, и спугнул из-под окна какого-то подозрительного гражданина. Если он не подслушивал ваших разговоров, то я бы очень удивился. Во всяком случае, он шмыгнул в кусты. Я занял его позицию, прислушался, а вы говорите о машине, и будто не совсем обычной. Разрешите заметить… оба вы не дети, а научные деятели… В науке порой нужны секреты…

— Вы, Лебедев, делаете нам выговор, что мы оставили окно открытым? — сказал, приподнявшись с дивана, Груздев и пожал руку Лебедеву. — Но воздух-то какой замечательный! Из парка несет распускающейся липой…

— Мы не хотели задыхаться в собственных испарениях, Антон, — сказал Бутягин. — Здравствуй, краса и гордость советской авиации. Садись и не ворчи. Можешь курить. Окно тогда тем более должно быть оставлено открытым.

— Тогда я сяду здесь… Займу наблюдательный пункт…

Лебедев сел на подоконник и закурил папироску.

— Ты меня не насчет машины звал? — спросил он Бутягина.

— Насчет машины, Антон. Видишь ли, в чем дело… Вкратце — вот основная мысль. Если злаки, например пшеницу и рис, сажать, как сажают у нас некоторые овощи, то есть сначала сажать семена в узких грядках, а потом взошедшие ростки, как рассаду, пересаживать на поле, соблюдая известные расстояния между ними, то есть, другими словами, применять к этому огородническую культуру, то требуется чортова уйма чрезвычайно большого труда. Попробуй руками каждый пшеничный росток сажать в поле.

— С ума можно сойти, — заметил Лебедев, пуская колечки дыма, которые уплывали в темнеющую синь майского вечера.

— Но эта каторжная культура еще существует, хотя восемь лет тому назад германский техник Блас и изобрел машину, которая механизирует операцию пересадки ростков, облегчает и удешевляет ее. Теперь уже не требуется той массы труда, которую в Китае употребляют при ручном способе. Машина Бласа вдесятеро ускорила работу. Раньше, да и теперь еще в глухих углах нашего Союза крестьянин при ручном сеянии разбрасывает на один м² от 360 до 750 семян ржи. Сеялка разбрасывает на один м² от 240 до 690 семян. Первая модель машины Бласа сажала на один м² 10 ростков ржи. Заметь себе, десять ростков! Но эти 10 давали урожай в 3 и 5 раз больший, нежели 750 семян при обычном способе. Его машина пропускала в минуту около 100 ростков, то есть она в минуту засевала 10 м². Ну, мы, с нашими скромными советскими средствами, шесть лет тому назад усовершенствовали эту машину. Наша академическая машина пропускает до 10 000 ростков в час. Она прорезывает борозды, сама сажает ростки в землю, притоптывает промежутки, поливает и удобряет. Теперь мы пошли дальше. С инженером Груздевым мы придумали вот что…

— Извините, пожалуйста, — раздался голос у двери. Все обернулись на голос. В дверях стоял человек, в котором Лебедев и Бутягин узнали «Утиный нос».

— Еще раз простите. Дверь была не заперта, и я вошел.

«Утиный нос» поклонился.

— Что вам угодно? — встал Бутягин.

— Я хочу получить мою записную книжку, которую я обронил на аэродроме.

Лебедев спрыгнул с подоконника и вынул из кармана книжку:

— Можете ее получить. Извольте… все в порядке.

Правый глаз человека с утиным носом обвел кабинет, на мгновение задержавшись на блокноте Груздева и листе бумаги, который лежал на столе.

— Благодарю вас, — взял левой рукой книжку «Утиный нос».

Правой рукой он вынул из кармана бумажник и раскрыл его, как будто хотел положить в него полученную книжку. Но большим пальцем он нажал кнопку бумажника и быстро обвел его вокруг.

Струя слезоточивого отравляющего вещества ударила в лица Бутягина и его товарищей. Они упали…

* * *

Бутягин очнулся. Сколько прошло времени, он не знал. Глаза нестерпимо болели. Черная тьма стояла вокруг. Ощупью Бутягин подполз к подоконнику, приподнялся и крикнул в окно:

— Помогите!..

III. Лебедев не теряет времени даром

— Спасибо вам, доктор. Я отлично вижу. Глаза мои совершенно не утомляются.

Бутягин, подняв лицо кверху, умоляющим взглядом посмотрел на доктора, только что снявшего с его глаз повязку. Тот шутливо погрозил пальцем:

— Я знаю, куда вы гнете. Опять читать до поздней ночи? Опять писать формулы? Разрешаю вам читать не больше двух страниц в день. Разумеется, только в течение ближайших недель. Глаза нужно приучать к работе постепенно. Я навещу вас…

Молодая девушка, стоявшая около кресла Бутягина, скромно предложила:

— Я могу приходить каждый день и читать вслух.

Бутягин обратился к доктору:

— Вот мой добрый гений. Ксения Георгиевна не отходила от меня все эти дни.

Ксения конфузливо отвернулась:

— Вы так расхваливаете меня за пустячную работу, что мне совестно…

Доктор стал искать свою шляпу:

— Сейчас я навещу нашего инженера. У него поражение глаз гораздо слабее. Возможно, что я ему разрешу выходить на воздух.

— А мне когда, на воздух можно? — как ребенок попросил Бутягин.

— Вы могли бы выйти и сегодня, но только опасайтесь ветра и пыли. До свиданья.