Истребитель

– Ашот, там девочки русские прибыли. Что надо сделать? – режущим слух говором разнеслось по большой комнате двухэтажного коттеджа из красного кирпича, возвышающегося почти в центре города.

– Гони их, Чабан! – распорядился твёрдым голосом мужчина, названный Ашотом, но вдруг спохватился. – Хотя нет… Эй, Чабан! Веди их сюда – говорить будем!

Ашот поправил пояс спортивных штанов, сделал в воздухе неопределённый жест неизвестному, присел на буковый журнальный столик и закурил «Бонд». Он ждал девочек с двусмысленным выражением лица, на миг вспомнив опять вчерашнюю изнасилованную красотку. Вспомнил и забыл!

По деревянным ступенькам звонко цокали женские каблучки…

Центральный рынок воскресным днём в Шумени – всемирный день Потопа. Кого и чего здесь только нет! И опять же, посмотришь на национальность местных представителей торговли и ужаснёшься: Шумень – это столица какой-нибудь кавказской республики. Одни хачики, куда ни глянь! Здесь и так называемые беженцы из Чечено-Ингушетии, Дагестана, Карабаха и Абхазии, Таджикистана и Узбекистана; торгаши, прибывшие с караванами фруктов и овощей; наёмные рабочие-строители, подрабатывающие по выходным на базарах. Среди этого сброда – целые гильдии аборигенов из далёкого Китая: тихие, пришибленные, дешёвые, как и их продукция.

А сколько кругом бичей и бомжей?! Снующих по рынку, сбившихся грязными вонючими кучками на каждом углу, раболепски преданно заглядывающих в рот хачикам, готовых лизать зад этим новоявленным, уживающимся как пырей, «иностранцам» ближнего Зарубежья. Противно смотреть, как неприятный оборванец явно русского происхождения бежит с коробкой бананов за молодым ещё «мужчиной, воином, бизнесменом», ловит все его слова, исполняет все его желания за «штуку», «червонец», за пачку «Примы» или тот же банан.

Кричат, свистят, болтают на все лады, стучат, гудят, ржут – и весь этот гомон, гвалт наполняет атмосферу главных улиц города, прилегающий парк, соседние учреждения и здания. А запах фруктов, овощей, цветов распространяется ароматным облаком на всю округу. И люди, люди, кругом люди и машины! Один на рынок, чтобы купить апельсинчик, другой оттуда, боясь остаться без кошелька, третий внутрь за алыми помидорами, четвёртый не решается сунуться на базар, не зная, где оставить автомобиль (хочется опять потом его увидеть!). Туда спокойный и добрый за розами, обратно нервный и злой, часто расстроенный. Суматоха, хаос!

– Подстраховывай! – шепнул Никита Вадиму, строча беглым, но тренированно-отсеивающим, как у профессиональных телохранителей, взором по толпе людей. А сам, состроив покупательско-озабоченную мину, перебирая пальцами ног в старых, потрёпанных кроссовках, поплыл в море тел.

По заранее указанному Ольгой ориентиру Никита не спеша причалил к лавке с обувью. Продавал её невысокий тощий карачаевец, отчаянно жестикулирующий руками и призывающий купить туфли иностранного производства. Это и был Асхат, один из насильников!

Никита, непринуждённо выбирая лучшие туфли, на миг представил, что сейчас творится в душе Вадима, до хруста в суставах сжимающего кулаки. Но парень знал, что подводить Никиту и нарушить ход операции нельзя, поэтому терпел и с трудом сдерживал себя, чтоб не кинуться и не оторвать этому чурке голову сразу.

– Вот эти ничего туфельки! – громко сказал Никита, притаптывая в выбранных «саламандрах» с рифлёной подошвой (старые кроссовки стояли рядом).

– Бери, дарагой, хороший туфэль! – распинался оживлённый продавец, сделав дежурную улыбку на коричневом лице, утыканном мутными глазками.

– Беру, – откликнулся Никита, но уже в серьёзном строгом тоне, впялившись злым взглядом в хачика.

– Чэтырэста! – проинформировал Асхат, но встретил огненно-жгучий ненавидящий взор русского парня.

– Ну вот, ты и нашёлся, горный орёл! – тихо проговорил Никита, но Асхат услышал каждое слово нежданного карателя.

Его лицо приобрело синеватый оттенок, белки глаз покрылись густой паутиной красных жилок, ноги задрожали.

– Что, чурбан, очко трясётся?!

Никита резко метнулся через прилавок к Асхату и схватил его за лацкан пиджака. Тот что-то быстро-быстро залепетал на своём наречии, пытаясь отбиться от присосавшегося русского, но парень сильно дёрнул захват и вытащил упрямого хачика из лавки. Но не успел сделать и первой попытки распорядиться его судьбой, как со всех сторон послышались полупонятные реплики, угрозы, приказы, а к нему двинулось несколько человек явно без добрых намерений. Ещё бы: какой-то молодой наглец с огромным носом и шрамом на скуле (искусственными, конечно) прямо в центре кавказской братии имеет смелость начинать разборки с их земляком и товарищем! Это неслыханно! И они были правы! Но уж слишком привыкли «чёрные» к такому мировоззрению, чересчур долго и свободно чувствовали они себя хозяевами рынка!..

– Вот что я тебе скажу, цхенвале! – ответил Никита на очередную фразу недовольного кавказца, подрулившего к нему в числе первых. – Не лезь не в свои дела!

– А?

– Не мешай, понял?!

– Какой плохой зэмляк!.. – начал тот.