Истребитель братвы

Тот ничего не сказал. Только кивнул. Не его дело соглашаться, его дело выполнять. Елисей сумел поставить его на место. Как и его протеже – Иришу. Кстати, он знал, чем они сегодня занимались. Но ни жестом, ни взглядом не выразил своего неодобрения. Знает сверчок свой шесток.

Елисей знал одно хорошее местечко. Уровень лучших домов Европы – полный комфорт, отменная кухня, отличный сервис. Там можно хорошо посидеть. Если будет настроение, можно крутануть рулетку в игровом зале. Или в бильярд погонять. С тем же Петлюрой. Елисей его в два счета сделает, лишний раз докажет свою крутость...

Ресторан этот находился в центре Битова. И со стороны входа был залит ярким светом неоновых фонарей. Уже на месте для парковки, где Елисей поставил свой джип, было светло как днем.

Елисей вышел из машины. И в сопровождении Петлюры и Толика, своего водителя-телохранителя, двинулся к парадному входу. Ночь, мороз, но швейцар не прячется за стеклянными дверями, встречает посетителей с улицы – так заведено.

Но до швейцара Елисей не дошел. Двери ресторана распахнулись, и на мраморное крыльцо вышел Сафрон собственной персоной. Случайная встреча? Елисей решил, что нет. Он не верил в случайности. Тем более за спиной местного авторитета маячили четыре бугая в дубленках нараспашку. Ну, один-два из них телохранители. А остальные? И почему дубленки распахнуты? Не для того ли, чтобы из-под них стволы удобней было выхватывать?

Сафрон пер прямо на Елисея. Рожа сытая, красная, русским духом, в смысле перегаром, от него за версту несет. Елисей должен был посторониться – именно этого, похоже, и добивался Сафрон.

Елисей отойдет в сторону, уступит дорогу. А Сафрон резко затормозит, сделает вид, будто только что узнал его. И наедет. За грудки схватит, встряхнет. Или в нос кулаком двинет. Что угодно может сделать авторитет, лишь бы задавить, унизить, растоптать неугодного. На все пойдет, лишь бы отказчик понял, с кем имеет дело. Лишь бы снова платил дань.

Но Елисей не посторонился. Зато крепко струхнул, когда Сафрон остановился в каком-то полушаге от него. Казалось, он вот-вот ударит его головой. А черепушка у Сафрона прочная, тяжелая – мозги у него не простые, а чугунные.

Но Сафрон не ударил. Даже отступил на шаг. Вкрутил в Елисея взгляд-штопор, будто душу на него нанизал. Казалось, дернется он сейчас назад, потянет на себя душу да выдернет ее из тела, как пробку из бутылки.

А может, и хорошо, что он зацепил душу. Не дал ей уйти в пятки.

– А-а, это ты? – скривился Сафрон.

– Ну я! – с вызовом ответил Елисей.

Мандраж знобил его тело, но держался он стойко. Ни на мгновение не забывал он, сколько в нем крутизны.

– Головка от буя, – осклабился Сафрон.

Это был не тот цивилизованный гангстер, которого привык видеть Елисей. Сейчас перед ним стоял махровый разнузданный бандит. Разбойник с большой дороги – классический его вариант. Первобытная дикость, нахрапистая грубость, злая неконтролируемая энергия. Елисей чувствовал, как ощущение собственной крутости постепенно растворяется в силе, которой давил на него Сафрон.

– Ты поосторожней!

Елисей хотел, чтобы эта фраза прозвучала жестко, резко. Но вышло как-то хлипко, даже заискивающе.

– А то что? – как на какую-то вошь, посмотрел на него Сафрон.

Елисей не нашелся, что сказать. Сафрон расценил это как свою победу.

– Короче, хряк, – зло процедил он сквозь зубы. – Ты мне «стрелку» забил. В рот тебе потные ноги, а не «стрелку». Завтра перечислишь все бабки, на которые торчишь. Иначе...

Он сделал руками так, будто скручивал шею курице.

– Нет, – мотнул головой Елисей.

И покачнулся на ватных ногах.

– Что? – взвился Сафрон.

– Что слышал, – жестко отрезал Петлюра.

Елисей будто только сейчас вспомнил о нем и его пацанах. И сразу взбодрился. Расправил взмокшие крылья.

– Ты ничего не получишь! – куда более решительно заявил он. – И сам мне будешь платить...

Одним полушарием мозга Елисей понимал, что спорол дичь. Не должен он был так говорить – по крайней мере сейчас. Зато второе полушарие одобряло его поведение. Надо давить Сафрона. Или сейчас, или никогда...

– Что ты сказал?! – оторопело сморщился авторитет.

– Кончилось твое время, Сафрон...

Словно не он это говорил, а кто-то другой. Зато какая эйфория, какая острота ощущений. Елисей ощущал себя по меньшей мере Наполеоном.

– Да я тебя...

С неожиданной прытью Сафрон выхватил из-под куртки ствол. Направил его на Елисея. И снова крутость того куда-то исчезла. Как вода в унитаз всосалась.

– А я тебя, – послышался спокойный голос Петлюры.

Он вынырнул из-за спины Елисея. Резко приблизился к Сафрону. Пистолет на его вытянутой руке ткнулся авторитету в щеку.

А спутники Сафрона тоже не зевали. Быстро, натренированно повыхватывали свои стволы. Один взял на прицел Петлюру, трое других направили оружие на его людей. Но и те не спали. Также ощетинились стволами.