Истребитель братвы

Задержанных доставили в изолятор временного содержания. По старому – КПЗ. Раскидали по отдельным камерам. Результат не замедлил сказаться. Уже через полчаса Степану доложили, что один из «близнецов» просится к нему на аудиенцию. Вроде как с доверительным разговором.

– Процесс пошел, – сделал вывод Федот.

И не ошибся.

Задержанного звали Женей. Кличка – Джин. Он готов был честно во всем признаться. Но прежде поставил условие – чтобы об этом разговоре не знал никто.

– Это я тебе обещаю, – кивнул Степан.

Наивное условие – наивный ответ. И, как итог, наивное откровение.

– Аркашу Штыря знаете? – спросил Женя Джин.

– Знаем. И что это он вас к Кириллу Конькову направил, тоже знаем...

Парень кивнул. И осторожно спросил:

– А зачем, знаете?

– Чтобы его убить. Или нет?

– Нет, Аркаша хотел, чтобы мы привезли его к нему. Но в случае чего... Да только лажа вышла. Кеша внизу в тачке остался, а мы наверх двинули. Дверь вышибли – ну вы знаете. А там пацан... Один ствол на меня навел, второй на Пашу. Все так неожиданно. Если бы мы его конкретно мочить собирались, он бы нас врасплох не взял. А так... Начальник, ты ж пойми, мы не собирались убивать...

– Ну конечно же, кто спорит?.. А чем вам Кирилл не угодил?

– Вообще-то, это не мое дело. Мое дело маленькое: сказали – сделал... Но тут я знаю. Случайно узнал. Короче, этот Кирилл должен был мента одного завалить. Аркаша с ним договор заключил. Все вроде нормально было. А потом этот Кирилл в отказ пошел. Спецом промазал, а потом пацанов, которые его держали, в оборот взял. Сначала вместе с ними на машине удрал, а потом их обоих так же, как нас, скотчем связал. Только машину мы быстро нашли. Там же радиомаяк, все, как положено... Короче, нашли этих пацанов. Аркаша узнал, взбесился. Орал, матом всех крыл. А потом нам адрес дал. Сказал, чтобы этого щенка живым или мертвым, но к нему... Мы-то хотели, чтобы живым. Потому и не стреляли...

– Где сейчас Аркаша?

– Да когда машину нашу нашли, он здесь, в Битове был. Из джипа ситуацию контролировал. А после того, как нас за Кириллом послал, к себе двинул...

– Ночной клуб «Топлес-эскиз»?

– Ну да... Там он всегда бывает...

– А если его там нет, где он может быть еще?

– Ну это, дома у себя...

– Где он живет, мы знаем, можешь не рассказывать. Еще где может быть?

– Ну, есть еще одно место. Которое я знаю. А есть еще, о которых я не знаю...

– Говори, что знаешь...

Женя Джин назвал адрес.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок, – сказал Федот.

– Да не скажи, – покачал головой Степан.

Он открыл ящик стола, выщелкнул из диктофона кассету, продемонстрировал ее братку.

– У нас есть показания против Штыря. Есть чем его прижать, когда возьмем...

– Эй, но мы же договаривались! – От волнения на лбу у Жени Джина выступила испарина.

– О чем мы договаривались? О том, что наш разговор останется между нами... А так и будет. Если, конечно, ты будешь с нами предельно откровенен. С Аркашей у нас свой разговор. Мы поговорим с ним, и у него больше ни к кому и никогда не будет претензий, это я тебе обещаю. А вот если не возьмем... Тогда договор наш окажется недействительным. Потому что ты не был с нами предельно откровенным. Иначе бы мы смогли его взять... Так где, ты говоришь, мы можем найти твоего шефа?

Бледный как поганка, Женя Джин тяжко вздохнул. И начал колоться. Выдал на-гора еще два адреса.

Глава седьмая

– Ничего, я еще согну этих козлов в бараний рог, – скрипел Штырь. – Всем писец будет...

И как бы в подтверждение решимости осуществить свои угрозы он залпом осушил стограммовый стакан текилы.

– Хватит! – зло рявкнул вдруг Петлюра.

И вырвал у него из рук бутылку. Это было чересчур. Тем более Штырь только что собрался заново наполнить «хрусталяшку» водкой.

– Эй, ты что, охренел! – взвился он.

Сорвался со своего кресла, резко метнулся к Петлюре. И так же резко застопорился на полпути к нему. Напоролся на его острый остужающий взгляд. Еще никогда этот жук не смотрел на него так.

– Я не охренел. Это ты охренел... – отчеканил Петлюра.

В словах жестокий холод. Во взгляде мороз. Штырь невольно поежился.

– Ты знал, кто правит бал в этом Битове. И что? Ты решил, что ты круче всех. Размазню Елисея к себе в союзники взял, меня с моей «бригадой» ему отдал...

– Ты что, осуждать меня вздумал? – мрачный, как туча, спросил Штырь.

Он стоял на месте как замороженный. И только рука была в движении. Пальцами, как щупальцами, он нервно сканировал пространство вокруг себя. Будто пистолет искал или нож. А еще взглядом зыркал по сторонам. Искал кого-нибудь, кто мог бы за него заступиться.

Искал, но ничего не находил. Пистолет в шкафу, в кожаной сбруе, которую он зачем-то снял с себя. И в кабинете, кроме него самого и Петлюры, никого не было.

– Я не осуждаю, – едва уловимо покачал головой «бригадир». – Ты сам себя должен осуждать. Потому что зарвался, наломал дров. Ты не дергайся, успокойся. И спроси себя, зачем ты заварил эту кашу с Сафроном и Кручей?

– Мне нужно Битово...

– Ты понял, что Елисей слизняк, размазня. Почему не остановился? Зачем хреномудрствовал дальше? Думал, что умнее всех?