Истребитель драконов

— Ты необычно молчалив, — заметила Ульрика.

Феликс кивнул и плотнее запахнул плащ. Стоять на верней поверхности аэростата было холодно, морозный ветер щипал без жалости. Они стояли на несущем каркасе аэростата, наблюдая восход обеих лун над горами. Это было необычное зрелище, волнующее своей красотой.

— Я думаю о Вареке. Теперь он умер, а я никогда по–настоящему не знал его.

— Смерть приходит за всеми, — сказала Ульрика.

Феликс посмотрел на неё. Феликс гадал, сможет ли он когда–нибудь привыкнуть к её непоколебимой склонности к фатализму. Он предполагал, что те, кто появляется на свет на равнинах северного Кислева, привыкают к тому, что смерть приходит рано. Феликс же не настолько очерствел с того момента, как впервые встал на путь искателя приключений. Будучи сыном богатого купца из Альтдорфа — столицы Империи, он вырос в тепличных условиях. Единственной смертью, которую он по–настоящему осознал, была смерть матери, когда ему исполнилось девять лет от роду. И то, он был слишком мал, чтобы сделать правильные выводы.

— Я гадаю, сложился бы для Варека день иначе, если бы он проснулся, зная, что день сей — последний в его жизни. По правде говоря, я не знаю, что бы сделал в подобных обстоятельствах.

— И ты пришёл к каким–либо выводам?

— Я мог бы сказать, что люблю тебя, — сказал Феликс, сам удивляясь своим словам.

Он сознавал, что когда–нибудь хотел ей это сказать, но боялся признаться. И не был уверен в причине. Долгое время Ульрика молчала. Феликс гадал, услышала ли она его слова?

— Я могла бы сказать тебе те же слова, — наконец произнесла она.

От её слов Феликс почувствовал странный укол в желудке. Он повернулся и посмотрел вдаль. В этот момент у него было ощущение, что она ему ближе, чем кто–либо когда–либо был.

— Могла бы? — переспросил он.

Ульрика улыбнулась и кивнула.

— Да.

Они немного подались в стороны, но руки их встретились, и пальцы переплелись. Звёзды над головой мерцали, словно осколки льда. „Дух Грунгни“ упорно двигался сквозь ночь.

* * *

Макс посмотрел на звёзды сквозь подзорную трубу.

— Ты прав, — подтвердил он. — Там — Полярная звезда, а там — Волчий Клык.

Макайссон уже делал пометки на своей карте. Мерной вилкой он измерял расстояние от точки, показывающей их местоположение, до красной точки.

— Значит, ближайшее место, де мы сможем отремонтироваться — замок Истребителей, — произнёс он.

— Замок Истребителей? — переспросил Макс.

— Карак Кадрин. Город короля Истребителей. Невелыке мрачне место.

— Ну, с таким–то названием я и не ожидаю обнаружить тут нечто из комедий Детлефа Зирка.

— Точно так же, як и де–либо ище, и да будет так.

— Я в этом уверен, Малакай. Ты же знаток.

— Да уж, я такий.

Макайссон прокричал приказ в переговорную трубку. Медленно, словно умирающий кит, „Дух Грунгни“ повернулся и лёг на новый курс — через горы к городу короля Истребителей.

Феликс и Ульрика стояли на командной палубе „Духа Грунгни“. Перед ними в лучах чистого горного утра лежал суровый и наводящий дурные предчувствия замок Истребителей. Это была массивная крепость, вырезанная в скалах самой горной вершины. Её постройки были вырезаны, по большей части, в голом камне. Выделялись лишь внешние стены. Они были сложены из массивных глыб камня, покрытых лишайником. Работа выглядела столь же древней, как сами горы.

Как бы то ни было, гора Кадрин не была высочайшей из окрестных вершин, но стояла поодаль от остального окружения, возвышаясь над большой долиной меж двумя более крупными и высокими горными цепями. Под ней текла река. Борек рассказывал Феликсу, что некогда долину заполнял лес, но его давным–давно вырубили на дрова для печей замка Истребителей. Под городом располагались некоторые из глубочайших, темнейших и наиболее опасных шахт царства гномов. Там находились залежи угля и железа, которые разрабатывались ещё со времён до основания Империи. Они обеспечивали сырьём для производства знаменитой кадринской стали, славящейся по всем владениям гномов и землям людей тем, что из неё изготавливались лучшие лезвия топоров. Облака чёрного дыма висели над городом.

Феликс не припоминал, что когда–либо видел более непривлекательное место. Это была мрачная крепость, вырезанная из необработанного камня. Зная, как гномы гордятся своим зодчеством, Феликс мог лишь предположить, что грубость архитектуры имеет под собой некое оправдание. Всё в Карак Кадрине говорило о приземлённой примитивной мощи. Сей замок создавался для обороны. Ему предназначалось выдерживать осаду. Это был аванпост на территории, где опасность постоянна. И ему не нужно особо радовать взгляд.