Истребитель колючек. Сказки, легенды и притчи современных ассирийцев

«Знаю я, – сказал он невесте, – опять спросишь ты у меня, лев я или заяц. Но что делать – наполовину, я лев, наполовину заяц. Всю ночь я ходил, а принес тебе вот эту горсть пшеницы. Спрячь ее – и одного зерна не потеряй! Придет день, поможет нам эта пшеница».

А царские зятья привели на майдан к царю те караваны. Люди рассыпали черную землю по всему царству, посеяли хлеб на ней и ждут: вот не сегодня-завтра вырастет на ней пшеница. Посеять-то посеяли люди, а ростков из земли все не видно. Вот и лето кончается, а как разбросали землю, так черной она и лежит. От стыда за себя, от стыда за своих зятьев заболел царь. И так заболел, что не сегодня-завтра оставит его жизнь. Со всего своего царства собрал он мудрецов и лекарей. День и ночь они держат совет, спорят друг с другом, а царю все не легче. И никто не может сказать, что за болезнь у царя. Но был когда-то у царя один старый-старый; мудрец. Слепым он уж стал и не ходил к царю на меджлис. Вспомнили тут про него, взяли под руки и привели к царю. Сел старый мудрец рядом с царем, провел рукой по груди царя, по голове его, по ногам и сказал: «Э-гей, царь! Тяжелая болезнь тебя придавила! Только одно есть лекарство на свете, что может спасти тебя. Молоко львицы в шкуре ее львенка нужно тебе. Только выпьешь глоток – и на ноги встанешь». Тут опять стали держать везиры и мудрецы совет, кому ехать за этим лекарством для больного царя. И так решил меджлис: царские зятья поедут! Хотели они того или нет, но сели опять на коней и поехали. А куда едут и куда приедут, – сами не знают.

А сын гзирая пригнал вечером гусей, подошел к своей лачуге и видит: сидит у порога его невеста, голову склонила, пальцы сплела в печали и горько плачет.

«Эй, голубь мой добрый, что сталось с тобой? Какая тень упала на мое солнце?» – сказал сын гзирая.

«Ох, мой жених, как мне не печалиться? – ответила ему невеста. – Отец мой заболел, а лекари и мудрецы не знают, что за болезнь у него. Только один старый мудрец сказал, что надо достать молоко львицы в шкуре ее львенка. Выпьет отец молоко и на ноги встанет. Вот если бы ты достал это лекарство, перед всем народом я бы сказала: не было и нет на свете богатыря выше тебя!»

«Богатырь я или не богатырь, – сказал сын гзирая, – но ради тебя хоть всю землю обойду, а принесу твоему отцу молоко львицы в шкуре ее львенка». Взял тут сын гзирая кусок лаваша с брынзой, хурджун с одеждой перекинул через плечо, повернулся и пошел. За стеной города подул он на свою иголку, и стал перед ним добрый конь его Исперт.

«Длинная лежит перед нами дорога, – сказал сын гзирая, – неси меня, мой конь, да не заболит твоя спина!» Заржал тут Исперт и поскакал, как ветер. В одной стороне он горы оставляет, а в другой – долины, ногой земли не коснется. Много ли ехали или мало, вдруг видят, стоит перед ними морская лошадь. Поклонился ей сын гзирая и сказал: «Да умру я за тебя, морская лошадь! Ты и тут меня не забыла!»

«Если и заберет смерть тебя, а я тебя не забуду, мой юноша, – сказала морская лошадь. – Хорошо, что я встретила тебя. Молод еще Исперт, разбежался и не остановить его. А майдан ваш позади остался, за той черной горой. Есть там долина, а в долине лежит больная львица. День и ночь кричит она от боли. Если успокоишь ее боль, – что захочешь на свете, сделает она для тебя. Но пока боль ее не пройдет, береги себя, будь как соломинка в траве».

Сказала так морская лошадь, сделалась облаком и пропала. А сын гзирая повернул коня и поскакал к черной горе. Приехал в долину и видит – вся долина поросла камышом. А в одной стороне камыш весь примят, будто двадцать буйволов на нем дрались. «Верно, тут живет львица, сюда приходит», – сказал себе сын гзирая. Слез он с Исперта, подул на него, сделал иголкой и приколол иголку к своей одежде. А сам вырыл яму, сел в нее и еще камыш на себя набросал. Недолго просидел сын гзирая в яме. Вдруг слышит: заревела львица, так заревела, что камыш зашатался кругом. Все ближе и ближе подходит львица – и, будто кто ей сказал, легла подле ямы, где сидел сын гзирая. С одного боку на другой бок поворачивается больная львица, от боли будто съесть себя готова. Но вот сон к ней пришел и утихла она. Тут высунул сын гзирая голову и видит: вытянула одну лапу львица, а лапа у нее распухла, стала как бурдюк с вином. Колючка в ее лапе сидит и как огонь ее сжигает. Прикусил губу сын гзирая и подумал: «Вот где ее боль! Не беда! Не я буду женихом моей пери, если не облегчу эту боль!» Заострил он камышинку, как шило, и вонзил ее в лапу львицы. Тут так зарычала львица, что камни посыпались с гор. И в миг этот, если бы увидела львица кого живого, в куски бы его разорвала! Не только человека, и буйвола страх бы придавил от этого крика! Но сын гзирая не испугался, а стал ждать – что еще будет? А у львицы из ноги хлынула черная кровь. С кровью и колючка вышла. И тут боль прошла, будто и не было ее.