Истребитель ведьм

Той же ночью в хижину ко мне явились четверо удальцов, готовых на все — особенно двоюродный брат шурина матери первой жены Балунги, которого наш вождь недавно обделил охотничьей добычей. Этот парень был весьма ценным приобретением. Личная стража Балунги привыкла, что он все время болтается у хижины вождя. Кроме того, он происходил из племени, жившего по ту сторону реки, а сюда прибыл в качестве приданого старшей жены Балунги, которая приходилась ему — если я правильно разобрался в генеалогическом древе — теткой по прямой линии. Звали его Секо, и оружием он владел неплохо. Я пообещал ему, что при строительстве нового светлого будущего нашего племени он будет получать повышенную долю охотничьей добычи.

Вся четверка блестяще выдержала собеседование. Огуну я назначил их командиром и отдал приказы, которые им надлежало выполнить сегодня же ночью. На задание они отправились охотно, даже с энтузиазмом. Видимо, Огуна неплохо растолковал им насчет скорого вознаграждения.

Я улегся спать, чтобы в случае неудачи оказаться разбуженным и безмерно удивленным — как все старейшины племени. Однако сон не шел. Звуки ночных джунглей слышались, сегодня явственней, чем обычно. Писк, скулеж, хрюканье, шум крыльев — все сливалось в дикую какофонию, под которую я обычно спокойно засыпал Но сегодня был погружен в раздумья о неудаче. Постепенно погрузился в полусон, полуявь, казалось, за мной направляется личная стража Балунги, чтобы казнить и бросить на съедение гиенам, чей мерзкий хохот раздавался там и сям. Очаг догорел. Вновь чьи-то шаги. На сей раз наяву. Несколько человек приближались к хижине. Под левой лопаткой у меня вместо сердца с глухим стуком колотится о ребра камень. Нужно будет сделать кардиограмму — подумал я, видимо, не проснувшись еще окончательно. Шаги приближались. Ночь выдалась холодная, но по спине у меня струились ручейки пота. Группа молчаливых мужчин была уже близко. Я забился в угол, сжал револьвер и не сводил глаз с двери. Полог шевельнулся.

В дверях, опираясь на копье моего изобретения, стоял Огуна.

— Великий вождь, все исполнено.

— Что Балунга?

— Молит о милости, великий колдун, умоляет тебя взять его в приближенные.

— Его личная стража?

— Готова верно тебе служить. Правда, вся она лежит связанная и ждет своей участи.

— Хвалю, мой верный Огуна. Прекрасно. Ты потрудился на совесть. А потому назначаю тебя начальником стражников нового порядка и главным исполнителем моих приказов. — Я спрятал револьвер и стер приставшую к потной ладони ржавчину.

Огуна низко склонился и ждал. Я не рассчитывал, что все произойдет так быстро. Пришлось импровизировать на ходу, чтобы они не заметили моей растерянности. Государственный переворот закончился успешно, и нужно сделать следующий шаг. Это был мой первый государственный переворот, и я не чувствовал себя уверенно в роли диктатора. На всякий случай принял позу политика с парадного портрета, чтобы дать Огуне понять: я — не только управляю событиями, но и предвижу их.

— Сегодня после восхода солнца соберешь старейшин племени и всех воинов перед хижиной Балунги. Там я торжественно приму власть.

— Приказывай, великий колдун. Мы принесем Балунгу, когда подашь знак.

— Как это принесете? Он что, сам не может идти?

— Он связан…

— Развяжите, — приказал я и добавил быстро: — Перед началом церемонии, не раньше.

— Понял, великий колдун.

— И объясните ему — пусть не вздумает омрачить торжественную минуту какой-либо выходкой, если хочет жить.

— Все будет, как ты желаешь, великий колдун, — поклонился он и направился к выходу.

— Подожди, мой учтивый Огуна, — задержал я его. — С глазу на глаз можешь по-прежнему именовать меня великим колдуном, но в официальной обстановке называй меня Великим Вождем, и никак иначе. Наш новый порядок, во имя которого мы свергли тирана, требует Великого Вождя, не так ли?

— Так, Великий Вождь, — ответил Огуна, глазом не моргнув.

— Я на тебя рассчитываю, мой начальник стражи, — сказал я, чтобы напомнить ему о его новой должности.

— Я не подведу, — ответил он с необычной для него уверенностью в себе — начинал уже привыкать к своему новому положению.

Церемония торжественного принятия мною власти состоялась в обстановке всеобщего воодушевления. Со стороны ненадежных элементов никаких демаршей не последовало. Для пущей важности я держал в руке револьвер. Балунга передал мне амулеты вождя, я ритуально отпил из бутылки воды, заткнул револьвер за пояс и удалился к своей хижине. Меня сопровождала личная гвардия, а следом валили все остальные. Балунга остался перед своей хижиной один-одинешенек.