Истребитель великанов (ЛП)

Переполняемый видениями о славе, он двинулся по древним заброшенным залам, чтобы побеседовать с братом.

Феликс вздрогнул. Они шли уже несколько часов, а дорога становилась всё необычнее. Камни приобрели бесформенный, расплавленный вид, который Феликс начал связывать с искажающим влиянием Хаоса. Иногда они принимали вид скалящихся со стен лиц, или неподвижных тел, заключённых в камень. Временами у Феликса возникало чувство, что они медленно смещаются, когда он отводит свой взгляд. Необычные самоцветы в потолке иногда исчезали, а вместе с ними исчезал и свет. Когда такое происходило, Феликс двигался вперёд, полагаясь на острые чувства выросшего в туннелях гнома и ориентируясь на сияние рун его топора. Теперь руны светились постоянно, что никогда не было добрым знаком. В прошлом сие всегда предвещало присутствие злой магии или отвратительных чудовищ.

Продвижение сквозь мрак уверенности не придавало. Возникало чувство, что нечто прячется здесь и ждёт. Временами ему казалось, что во тьме, прямо за спиной, скрываются странные бесформенные твари. Его взору рисовались огромные распахнутые челюсти, готовые на нём сомкнуться. Даже понимая бесполезность этих действий, он часто оборачивался и вглядывался в темноту позади себя. Феликс подавлял желание выхватить меч и размахивать им вокруг себя. Он убеждал себя, что Истребитель бы узнал, окажись тут что–либо, и принял бы меры. Эта мысль приносила слабое утешение.

— Эти туннели проходят не под землёй, — почти задумчиво произнёс Готрек.

— Что ты имеешь в виду?

— У гнома есть чувство глубины. Только калека не может знать, как глубоко под горами он находится. Всю свою жизнь я пользовался этим знанием и никогда о нём не задумывался. Но сейчас оно ушло. Это почти похоже на утрату зрения.

Феликс был не совсем уверен в равноценности сравнения, но сознавал, что в его положении узнать сие не дано. Феликс раздумывал, как бы чувствовал себя он, внезапно утратив представление, где находится верх и где низ, и поймал себя на мысли, что такое просто не укладывается у него в голове.

— Меня действительно удивляет, куда подевался тот чародей, — сказал Феликс.

Он не то чтобы стремился изловить чародея–хаосита. Его просто удивляло, куда тот пропал. Предположительно, должны быть какие–то проходы, ведущие в это странное место и из него, и чародей должен о них знать. И если только они его отыщут, то, возможно, сумеют убедить вывести их отсюда. Феликс сомневался, что в нынешних обстоятельствах даже самый злобный из чародеев Хаоса смог бы устоять против силы убеждения Истребителя. Раз уж на то пошло, он сам поможет Готреку в случае необходимости.

— Вне всякого сомнения, он бежит с такой скоростью, на которую только способны его ноги, человечий отпрыск. Я ещё никогда не встречал волшебника, который, при наличии выбора, встретился бы лицом к лицу с холодной сталью.

Феликса эти слова удивили. Он мог вспомнить столкновения с несколькими чародеями, которые не спасались от них бегством. Однако сейчас было не время указывать на это Истребителю.

— Он может оказаться нашим единственным шансом выбраться отсюда.

— Нам не следует надеяться на последователей Хаоса.

— Нам придётся. Иначе твоей героической гибелью окажется смерть от голода.

Готрек хмыкнул. Судя по звуку, он не был впечатлён.

— Чему быть — того не миновать.

Впервые Феликс был вынужден действительно признать факт, что они могут здесь умереть. Здесь нет еды и нечего пить. Разве что они вернутся назад, чтобы съесть трупы зверолюдов и выпить их кровь, но он не мог себе представить, чтобы Истребитель проделал подобное. Да в любом случае, те, вероятнее всего, ядовиты, даже если предположить, что их ещё не сожрали какие–нибудь другие отвратительные обитатели этих сверхъестественных дорог.

«Держи себя в руках, — твердил себе Феликс. — Мысль о смерти посетила тебя лишь минуту назад, а ты уже обдумываешь поедание зверолюдов и прочие, бог знает какие мерзости. События ещё не привели к подобному исходу, а ты бывал и в худших передрягах. Ты прошёл битвы, осады и трудные долгие походы через замёрзшие горы. Ты сражался с драконами, демонами и всевозможными чудовищами. И ты ещё жив». Но эти самоубеждения не помогали Феликсу, у которого возникло чувство, что они ещё никогда не были столь одиноки и не оказывались настолько далеко от дома.

Теклис приблизился к выступу с необычными светящимися рунами. Лежащий впереди путь оканчивался другим арочным проходом, внутри которого текли странные многоцветные вихри энергии, виденные им ранее. Ощущение безмерности контролируемой энергии, содержащейся там, вызывало благоговейный страх. Какое–то время он медлил, понимая, что надлежит сделать, но не будучи к этому готовым.