Истребители

В последнюю неделю сентября полки нашей дивизии перебазировались на новые аэродромы. Управление соединения и его основные силы теперь были сосредоточены возле населенного пункта Ходатково. Передислокация нашей дивизии на новое направление означала, что теперь она будет развернута в западном направлении, и 240-я прикрывала правое крыло фронта, в со-ставе которого действовали 3-я и 4-я ударные армии. Они были нацелены на хорошо укрепленный оборонительный район противника с центральным узлом обороны городом Невелем.

Перед началом Невельской операции командиров соединений в штабе фронта подробно проинформировали о направлениях главного, вспомогательного и отвлекающего ударов, о задачах партизан, действовавших во вражеском тылу. В общих чертах были поставлены задачи перед авиацией. Они позже детально конкретизировались и уточнялись в штабе воздушной армии генералом Н. П. Дагаевым — человеком умным, прекрасно подготовленным, очень выдержанным и корректным. Даже в самые напряженные периоды нашей фронтовой жизни он работал без суетливой нервозности, умел вселять в подчиненных дух оптимизма и уверенности, и все мы невольно старались перенимать этот стиль.

Бои предстояли тяжелые. Прорвать вражескую оборону в направлении Невеля означало вбить клин на стыке крупнейших вражеских группировок «Центр» и «Север», что в случае успеха исключало маневр соединениями между ними. Это прекрасно понимал и противник. Невельское направление приобретало стратегическое значение. Поэтому основная полоса вражеской обороны, сравнительно небольшой протяженности (около 40 километров), имела несколько хорошо подготовленных рубежей. Местность в тех краях дает определенные преимущества обороняющейся стороне. Хороших дорог мало. Озера, болота и леса ограничивают возможности подвижных соединений для маневра. Все танкоопасные направления, дороги и подходы к узлам сопротивления гитлеровцами были густо заминированы, все пристреляно артиллерией, находившейся на хорошо оборудованных позициях. Немецкое командование было уверено в неуязвимости своей обороны.

По замыслу командования Калининского фронта главный удар здесь должна была наносить 3-я ударная армия генерала К. Н. Галицкого, причем ударить решено было в наиболее труднопроходимом районе, изобиловавшем лесами, озерами и болотами, то есть там, где фашисты менее всего могли его ожидать. Войска армии вели большую подготовительную работу. Скрытно перегруппировывались и сосредоточивались танковые, пехотные соединения и авиация.

3-й ударной армии предстояло овладеть центральным узлом обороны — городом Невелем и тем самым содействовать развитию успеха 4-й ударной, которая должна была наступать южнее — на витебском направлении.

Такова была общая обстановка на нашем участке фронта в конце сентября.

Маршал авиации А. А. Новиков о своем обещании не забыл, и вскоре у меня появился новый заместитель. Моим ближайшим боевым помощником стал подполковник Алексей Степанович Егоров, которого я хорошо знал еще по Ленинградскому фронту — там он командовал 156-м истребительным авиаполком. На левом фланге фронта в направлении действия 43-й и 39-й армий мы организовали ВПУ и создали там оперативную группу. Ею и стал руководить А. С. Егоров.

В последние дни сентября, когда шло перебазирование дивизии, я получил приказ командующего воздушной армией выделить двадцать подготовленных летчиков для перегонки из Подмосковья новых самолетов Як-9. Этими машинами мы пополняли наш парк после потерь, понесенных в сентябрьских боях. Приемка самолетов, их облет и организация перелета были возложены лично на меня. Таким образом, неожиданно для себя в последних числах сентября я оказался в Москве.

В нашей группе было пятнадцать наиболее опытных специалистов из инженерно-технического состава дивизии. Они принимали машины, после чего пилоты их облетывали. Такой порядок, казалось бы, должен был ускорить передачу самолетов, а между тем дело двигалось медленно. Причина была одна: в каждом истребителе обнаруживались какие-то недоделки, и приходилось самим доводить его, как говорится, до кондиции. Я пошел в дирекцию завода и выразил свое недовольство качеством сборки машин. Опасался, что там начнут оправдываться, может быть, даже кое-что отрицать — кому же приятно выслушивать нелестные замечания о своей продукции? Но меня, вопреки ожиданиям, выслушали молча, без всяких попыток оправдываться. А потом главный инженер завода с каким-то грустным спокойствием пригласил меня пройти с ним в сборочный цех. Не совсем понимая, что это может изменить, я согласился.