Истребители

С вражескими танками происходили загадочные явления. Они росли как грибы после дождя. Воздушной разведкой 21 октября было отмечено выдвижение в восточном направлении по разным дорогам более двухсот танков. Это не считая группировки, сосредоточенной в лесах западнее Гумбиннена и в районе Инстербурга. В общем перед началом операции состав сил восточно-прусской группировки всеми видами разведки был определен довольно точно. Танков и самоходных орудий у противника было немало, а кроме того, в течение пяти дней боев их количество возросло за счет частей, переброшенных с других направлений. Это мы тоже знали. Но ведь противник и потерял машин немало! Пять дней кряду наша артиллерия, штурмовая и бомбардировочная авиация наносили удары по немецкой 4-й танковой армии и прибывшим подкреплениям, которые, казалось бы, могли лишь восполнить потери, да и то не в полной мере. А выходило бог знает что: по данным воздушной разведки к концу дня 21 октября получалось, что в сторону фронта с разных направлений противник подтягивает уже от 650 до 800 танков, а по некоторым прикидкам — даже до 900. Создавалось впечатление, будто в распоряжении гитлеровцев было 2–3 танковые дивизии, о которых мы и понятия не имели. Откуда? Между тем в составе подвижной группы фронта — 2-го гвардейского танкового корпуса — перед началом наступления было примерно 200 танков. Само собой разумеется, что данные воздушной разведки обеспокоили командование фронта.

В этот же день 21 октября ведущие двух наших пар — старшие лейтенанты Д. П. Моцаков и Ф. Т. Бутурлин — при возвращении с воздушной разведки отметили одну и ту же особенность: оба видели районы сосредоточения танков, оба видели колонны, но ни тот ни другой не нашел нигде гусеничных следов. Об этом наблюдении немедленно было доложено в штаб армии, а оттуда — в штаб фронта. Сразу последовала команда штурмовикам и истребителям, действуя мелкими группами, огнем, бомбами и реактивными снарядами проверить эти данные. Вскоре выяснилось, что в одном из указанных районов «скоплением танков» оказались макеты заводского изготовления на обыкновенных грузовиках. Вечером 21 октября штабу 11-й гвардейской армии стало известно, что воздушная разведка обнаружила на одной из лесных опушек большую группу замаскированных «тигров». Об этом сообщили артиллеристам. Те сделали несколько пристрелочных выстрелов и прекратили огонь. «Тигры» никак не отреагировали даже на прямые попадания. Выслали вперед разведчиков-наблюдателей. Они подтвердили, что замаскированные «тигры» стоят в кустарнике как на параде. В бинокль хорошо были видны даже швы от электросварки. Неужели тоже макеты? Дали выстрел, который прошил танк насквозь. И тут же услышали голос разведчика: «Довольно! «Тигры» — жестяные».

Конечно, не от хорошей жизни занялись гитлеровцы массовым производством макетов. Однако с военной точки зрения такие меры по дезинформации нашего командования в момент наступления могли бы сыграть свою роль, если бы она была принята во внимание. Не раскрой мы вовремя этот обман — пришлось бы пересматривать наши возможности, а там недалеко и до приказа перейти к обороне. На мой взгляд, этот эпизод очень поучителен и заслуживает внимания.

Ночью 21 октября, продолжая движение к западу, 25-я танковая бригада 2-го гвардейского танкового корпуса вышла к реке Ангерапп в районе Неммерсдорфа. Это уже юго-западнее Гумбиннена.

Стоял густой туман. Гитлеровцы никак не ожидали здесь появления советских танков, в обстановке разобрались не сразу, и бригада успела без помех форсировать реку. Как выяснилось с рассветом следующего дня, она вышла прямо на немецкие позиции в центре сильно укрепленного района. Здесь у противника было более 150 танков, из которых большую часть составляли «тигры» и «пантеры». Разгорелся ожесточенный танковый бой. Только большой боевой опыт войны, мастерство наших танкистов, их умение разобраться в сложной обстановке, а также эффективная поддержка 1-й гвардейской штурмовой авиадивизии позволили успешно отразить танковые удары гитлеровцев с большими для них потерями.