Истребители

Оказалось, в то место, где я стоял, угодил снаряд. Он пробил верхнюю часть бруствера, и, если бы не Константин Иванович, меня бы разнесло в куски. Как он успел среагировать? Сказалась та быстрая подсознательная реакция, о которой я говорил. Спаситель мой — тоже весь обсыпанный землей — стоял рядом. Я обнял его. Признателен ему всю жизнь.

Когда слух понемногу восстановился, я стал слышать и понимать, что говорит командир дивизии.

— Вот мой спаситель, — сказал я, указывая на Макарченкова.

Генерал И. Д. Бурмаков в ответ на это заметил, что Макарченков — отважный и опытнейший командир. Тут как раз приехал мой заместитель полковник Николаев и доложил, что место для пункта наведения выбрано, расчет подобран хорошо, радиостанция работает. Уточнив все необходимое, я наконец выехал к себе в штаб.

Все это происходило в марте. А в начале апреля на совещании у командующего фронтом были подведены итоги подготовки к штурму Кёнигсберга и намечено самое необходимое, что следовало сделать в оставшиеся два-три дня. Еще раз нам напомнили, что действиям авиации придается при взятии города особое значение, поскольку наиболее мощные укрепления предстояло разрушить ударами с воздуха. В решении этой задачи должна была участвовать также артиллерия большой и особой мощности. Но основная работа лежала все-таки на авиации. О том, насколько важную роль она должна была сыграть, говорит то, что из-за плохой, нелетной погоды сроки операции решением Ставки ВГК были перенесены на сутки — с 5 на 6 апреля.

ШТУРМ

На рассвете 6 апреля Маршал Советского Союза А. М. Василевский приказал начать наступление в 12 часов.

Ровно в 9 часов заговорила артиллерия 11-й гвардейской армии. Гул канонады разнесся на много километров вокруг. Город заволокло дымом, пылью, гарью. Но сколько еще огня, сколько тысяч бомб и снарядов понадобилось в следующие дни, чтобы превратить бетон и мощные кирпичные стены в сплошное крошево, обломки и груды битого камня!

Нелетная погода не позволила воздушным армиям полностью провести авиационную подготовку. Вместо запланированных 5316 самолето-вылетов 4 и 5 апреля было совершено только 766. Сотни самолетов в полной готовности находились на аэродромах. Лишь к 13 часам погода стала улучшаться и появились первые мелкие авиационные группы — сначала штурмовики, потом бомбардировщики 5-го гвардейского бомбардировочного авиакорпуса.

По мере того как улучшалась погода, увеличивалось и количество самолетов в воздухе. Командующий воздушной армией требовал, чтобы авиация работала с максимальным напряжением.

В паре с майором В. И. Скупченко я вылетел вместе с одной из групп в составе 12 «ильюшиных». Наша дивизия обеспечивала боевые действия штурмовиков и бомбардировщиков, которые поддерживали соединения 11-й гвардейской армии, действовавшие в южной части Кёнигсберга, где была довольно сильная система огня зенитной артиллерии. Мне хотелось проверить, правильно ли будет производиться противозенитный маневр в воздухе, чтобы не нести неоправданных потерь.

Каждую отдельную огневую точку приходилось подавлять и штурмовикам, и истребителям, причем делать по два-три захода, поскольку расположены зенитки были очень умело.

Впоследствии, описывая в своих мемуарах первый день штурма Кёнигсберга, генерал-полковник К. Н. Галицкий вспоминал: «Во второй половине дня облачность постепенно стала рассеиваться. Над полем боя появились штурмовики 1-й гвардейской авиадивизии, которой командовал Герой Советского Союза генерал С. Д. Прутков, и 182-й штурмовой авиадивизии под командованием генерала В. И. Шевченко. Под прикрытием истребителей 240-й истребительной авиадивизии Героя Советского Союза генерал-майора авиации Г. В. Зимина они снижались до минимальных высот и уничтожали боевую технику, огневые средства и живую силу противника. Пушечно-пулеметный огонь «илов» и реактивные снаряды загоняли врага под землю, тогда наша пехота делала стремительные броски вперед. В ряде случаев разрывы реактивных снарядов, пущенных с самолетов, временно подавляли доты и дзоты»,

И далее: «В 15 час. 30 мин. командующий 1-й воздушной армией приказал штурмовой авиации, не считаясь ни с какими трудностями и условиями погоды, максимально усилить боевые действия.