Истребители

Удар для гитлеровцев оказался неожиданным. Они сразу потеряли три Ю-87. Я сбил ведущего, строй бомбардировщиков рассыпался, но в образовавшейся суматохе, когда смешались наши и вражеские истребители, мои ведомые, увлеченные атакой, от меня оторвались. И тут же на меня сверху попарно ринулись четыре Ме-109. Их я видел, поэтому энергичным маневром вышел из-под атаки. Но в группе прикрытия была еще одна пара «мессеров», за которой в тот момент я уследить не мог. Пока мое внимание было приковано к четверке, те могли меня сбить. Я увидел опасность с опозданием, когда трасса огня уже прошла над моей головой. Сделал разворот влево, стараясь при этом пе терять из виду вражескую четверку. И в это время появился мой ведомый — комиссар эскадрильи старший лейтенант Н. Д. Рузин. Он видел ту пару, которая меня атаковала, и удачной очередью сбил ведомого. Теперь мы вели бой с четверкой Ме-109 парой.

Вскоре я увидел, что звено лейтенанта Александра Котова бьется с другой четверкой Ме-109, которая, вероятно, подошла на усиление. А может быть, я ее просто раньше не видел.

Выбрав момент, мы с Рузиным присоединились к Котову и продолжали драться уже в общем боевом порядке, поддерживая друг друга. Маневренные качества Ме-109 были лучше, чем у «мигов», поэтому вести бой было нелегко. В какой-то момент звено «мессеров» атаковало пашу пару сверху и сзади. Трассы огня накрыли мой самолет. Я только и сумел втянуть голову в плечи. Гитлеровец сидел у меня на хвосте, и это самое тревожное, что может случиться в воздушном бою.

И вдруг огонь прекратился.

В критический момент ко мне на помощь устремился Котов, который одной очередью сбил ведущего атаковавшей меня четверки Ме-109 и спас меня от гибели. Вслед за ним подоспели лейтенанты Демьян Романенко и Владимир Миронов. Оттягивая бой на свою территорию, мы вскоре оторвались от них. Потеряв своего ведущего, «мессеры» сразу утратили прыткость и, уворачиваясь от боя, ушли на юг.

Горючего у нас оставалось в обрез. К аэродрому следовало идти по кратчайшей прямой, но после столь тяжелого боя, после многих маневров и сложных эволюций я не мог быстро сориентироваться. Развернул планшет и ошалел от неожиданности: там была карта из школьного учебника с двумя полушариями Земли. Наваждение какое-то!

А все летчики пристроились ко мне и, конечно, не подозревают, что я «слеп». Скоро до меня дошло, что случилось. В землянке, где был КП полка, на гвоздь рядом с моим планшетом повесил свой планшет комиссар эскадрильи старший лейтенант Николай Рузин, который перед этим проводил политинформацию с личным составом. Выбегали из землянки по тревоге. Комиссар выскочил первым и по ошибке схватил мой планшет, а оставшийся был его. Вспоминая об этом, я одновременно пытался зрительно восстановить ориентировку. Вскоре объявились знакомые приметы местности, и мне стал совершенно очевиден точный курс на аэродром.

После посадки я прежде всего обнял и расцеловал Котова. (Кстати, вскоре после этого боя он был награжден орденом Ленина, а впоследствии стал Героем Советского Союза.) Потом оглядел летчиков, отыскивая среди них Рузина. Его не было. Долго мы его ждали, не теряя зыбких надежд.

Однако комиссар с этого боевого задания не вернулся.

Наш полк уже к осени был спаянной дружной семьей. За три месяца в части выросли прекрасные воздушные бойцы старший лейтенант Николай Власов, лейтенант Александр Котов, капитан Борис Морозов, лейтенанты Александр Легчаков, Григорий Герман, Николай Портнов и многие другие.

Армейская и фронтовая печать уделяла нам много внимания. В газетах появлялись корреспонденции и статьи с описанием многих боевых эпизодов из нашей жизни. Писали о налете на орловский аэродром, о том бое, который мы звеном провели против тринадцати Ме-110. Рассказывалось и о нелегком бое, в котором Александр Котов спас мне жизнь. Попутно в этом материале приводились данные из моей записной книжки. У меня был такой блокнот, где я вел что-то вроде хроники событий каждого дня. Вот, к примеру, короткая запись, которая красноречиво свидетельствует о том постоянном напряжении, в котором осенью сорок первого года мы жили и воевали. Вот что там записано за один октябрьский день:

«Первый вылет: сбит т. Рузиным 1 «Фокке-Вульф-189». Второй вылет: мною и младшим лейтенантом Котовым сбито по одному Ме-110. Третий вылет: старший лейтенант Судробин сбил одного Ме-109. Четвертый вылет: сбито нами 5 самолетов противника. Я сбил двух, летчики тт. Котов, Гусев и Воронцов — по одному каждый. Пятый вылет: уничтожено до 50 автомашин противника».

Это — данные не за весь полк. Здесь зафиксированы действия только тех групп, с которьпми в тот день летал я.