Истребители

Шесть «яков» 86-го гвардейского полка, которых вел капитан А. В. Зазаев, вылетели на перехват бомбардировщиков, но на высоте пять тысяч метров были встречены восемью ФВ-190, которые навязали нашей шестерке затяжной бой. Он был исключительно маневренным и активным. Наша группа состояла из сильных летчиков. В ходе боя истребители Н. И. Марченко, П. К. Лобас, М. Ф. Манулин, А. М. Манов и Д. И. Кудрявцев сбили четыре «фоккера».

В то же время четыре «лага» из 156-го и группа «Лавочкиных» из 630-го авиаполка вели бой с бомбардировщиками и одновременно отражали атаки истребителей. Бомбардировщики действовали с разных высот и направлений. Наши летчики сбили четыре Ю-87 и один Хе-111. Вместе с истребителями противник потерял в этом бою 9 самолетов.

Вечерело. Итак, на рассвете и на закате этого дня мы провели две схватки. Две, но какие! В общей сложности в налетах участвовало более двухсот самолетов врага. Этого было вполне достаточно, чтобы разрушить железнодорожный мост, ГЭС, смести с лица земли немало других важных объектов. Но все это оставалось на своих местах. Пострадал только один деревянный пролет моста. Уже на следующие сутки движение через него было возобновлено в прежнем ритме. Наши летчики — всего четыре десятка истребителей — оказались готовы к такой борьбе. Когда подводились окончательные итоги, то выяснилось, что за день фашисты потеряли 23 самолета. Кроме того, еще 9 их машин были сбиты зенитным огнем. Таких ожесточенных боев и такого разгрома, какой учинили наши летчики немцам в небе над Волховом 1 июля, мне еще не приходилось наблюдать. Ясное голубое небо было исчерчено черными шлейфами, которые тянули за собой горящие немецкие самолеты. При их падении на много километров прокатывались отзвуки мощных взрывов: некоторые бомбардировщики падали с пол пой бомбовой загрузкой. Повсюду белыми пятнами мелькали купола парашютов. Это экипажи сбитых самолетов покидали свои машины.

Наши истребители действовали решительно, быстро и очень организованно. Наблюдая этот бой, я как командир дивизии испытывал полное удовлетворение и в то же время остро сожалел, что у нас так мало сил. При том мастерстве и отваге, которые показывали паши летчики, будь у нас вдвое больше сил, мы могли бы разгромить эти крупные бомбардировочные группы. 32 потерянных за день самолета — потери для гитлеровцев чувствительные, но если бы у пас были дополнительные силы, мы бы, конечно, сбили их намного больше.

Ход боя с земли наблюдали многие из дивизии. Была видна работа не только каждой эскадрильи, но и отдельных звеньев, пар и даже некоторых летчиков. Этот «всеобщий» контроль с земли оказывал, видимо, определенное психологическое воздействие па летчиков, заставляя их драться решительно и инициативно. И как следствие— высокая результативность.

На следующий день мы были готовы к столь же ожесточенной борьбе. По… налетов не последовало. Спокойными оказались и дни 3 и 4 июня. Стало ясно, что противник ошарашен потерями. Однако 5 июня система «Редут» оповестила о том, что в направлении Новой Ладоги и Волхова идет большая группа вражеских самолетов. Трехдневная передышка, которую мы получили, крепко потрепав гитлеровцев в боях 1 июня, кончилась. К Волхову приближались 80 бомбардировщиков противника под прикрытием 20 истребителей.

Немедленно было поднято 18 истребителей, по шесть от каждого полка. В моем распоряжении оставался небольшой резерв, который я предполагал использовать в зависимости от хода боя.

После первого крупного налета мы стали более точно рассчитывать время подъема и посадки истребителей. Надо было успевать заправлять самолеты для быстрого повторного взлета при отражении налетов второго и, чаще всего, третьего эшелонов. Технический состав перекрывал все установленные нормативы. Дважды гитлеровцы пытались блокировать наши аэродромы. Первый раз — неудачно: наши истребители уже находились в воздухе. В другой раз они заблокировали аэродром 156-го истребительного полка, но летчики соседнего 86-го гвардейского авиаполка сравнительно легко его деблокировали.