Истребители

Конечно, без единого координирующего центра такую работу, охватывающую несколько стран, в чисто профессиональном отношении выполнить было бы просто невозможно. Поэтому у нас в системе Министерства обороны был создан специальный орган, руководство которым доверили мне. Все текущие задания и установки я получал непосредственно от А. М. Василевского и Политбюро, где я регулярно докладывал по всем вопросам решения стоящих задач.

Этой работе Сталин придавал чрезвычайно важное значение. Люди, которые не сразу или не полностью понимали это, тут же за это расплачивались. Должен сказать, что именно так был снят с должности начальника Генерального штаба генерал армии С. М. Штеменко. Речь шла о выделении нам необходимых технических средств и оформлении директивой распоряжений, отданных министром обороны. Штеменко пообещал, но, когда я прибыл к нему, выяснилось, что произошла самая обыкновенная проволочка. Я стал настойчиво просить исполнения распоряжения министра обороны. Но Сергей Матвеевич, как мне показалось, был только шокирован упрямством какого-то там генерал-майора авиации.

Буквально через день или два после моего разговора со Штеменко я был заслушан на Политбюро. Там же присутствовал министр обороны и начальник Генерального штаба.

Я доложил, что мы всесторонне изучили, проанализировали, свели все в четкую систему, на основании которой выработали вполне определенный конкретный план действий.

Казалось, все идет хорошо. Но тут Сталин спросил, почему мы не приступили уже к реализации того, что нами намечено, что тормозит дело. Я ответил, что министр обороны оказывает нам большую помощь, благодаря [429] которой во многом мы успели за короткий срок провести фактически всю подготовительную работу. Но Генштаб, к сожалению, не всегда с должной оперативностью выполняет распоряжения министра, из-за чего и возникают задержки. Я конкретно объяснил, в чем именно это выражается.

Судьба С. М. Штеменко была решена.

...Работа нашего управления была развернута с первых дней его создания и охватывала все братские страны. В каждой из стран она продолжалась 10–14 суток, а по возвращении из очередной поездки я первым делом обязан был сделать доклад на Политбюро. Сталин в то время уже часто болел и был не на всех заседаниях. Когда он бывал, иногда задавал вопросы, касающиеся непосредственно нашей работы, а иногда и более широких сфер, чем то, что составляло нашу непосредственную работу.

Речь шла, в частности, о ряде вопросов, которые входили в компетенцию правительств тех стран, где мы работали. Я ведь не был уполномочен нашим правительством их решать.

Сталин выслушал спокойно и заметил:

— Тут вы, очевидно, правы. Надо будет переговорить с секретарями.

Я понял, что речь шла о руководителях братских партий. В последующих случаях, когда такая необходимость возникала (а она возникала периодически), Сталин уже привычно говорил: «Этот вопрос мы решим с секретарями». И, таким образом, многие возникавшие проблемы быстро снимались.

Как видно даже из этих очень сжатых сведений, я работал, говоря современным языком, «в режиме наибольшего благоприятствования». Однако это не значит, что работать было легко. Тем не менее порученное дело мы довели до конца. Надежный рубеж противовоздушной обороны в странах социалистического содружества в Европе был создан.

...В течение первого послевоенного десятилетия в области укрепления обороноспособности страны нам удалось решить много сложных вопросов. Что касается авиации, то во второй половине пятидесятых годов мы располагали надежной, отвечающей современным требованиям боевой техникой и имели неплохой задел на будущее. [430]

В конце пятидесятых годов были освоены новые сверхзвуковые самолеты-истребители МиГ-21 и других типов со скоростью 2500 километров в час. В эти годы было принято решение о значительном сокращении кадрового состава Вооруженных Сил и о свертывании ряда военно-технических программ, работа над которыми уже шла полным ходом.

В тот период как депутат Верховного Совета СССР я принимал участие в очередной сессии. Однажды, когда рабочая повестка была исчерпана, Н. С. Хрущев объявил:

— Все депутаты свободны, военных прошу остаться.

— Когда я летел через океан в Америку, — сказал Н. С. Хрущев, — меня четыре раза перехватывали истребители. Стало быть, в случае войны ни один наш бомбардировщик до цели не долетит. Зачем же нам такие бомбардировщики? Нечего тратить на них средства.

Всем было ясно, что мы в такой форме поставлены перед фактом уже принятого решения.

Далее Н. С. Хрущев дал указание главкому ВМФ свернуть программу строительства крупных надводных кораблей, а те, которые уже строятся, переплавить — стране, сказал он, нужен металл.

— Оставить только подводные лодки, — указал он. Приблизительно так же был решен вопрос и с танками.

— Вопросы есть? — спросил Н. С. Хрущев.