Истребители аварий

Вадим залюбовался работой Лиды и Георгия на стенке. Георгий влезал, как кошка, без видимых затруднений по гладким плитам с микрозацепками, быстро забивал скальные крючья и казалось, что он способен вылезти где угодно, не особенно задумываясь, куда и как двигаться. Лида работала в своем стиле: при отличном лазании она в большей мере брала вдумчивым выбором маршрута, интуитивным «чувством рельефа», точным расчетом технических приемов и необходимых для их исполнения усилий. Большинство зацепок оказывалось именно там, где она их ожидала, или поблизости. И очень редко ей приходилось отступать или уходить в сторону от первоначально намеченного маршрута. Связка прекрасно «цеплялась за маршрут глазами», прежде чем войти в него «ногами и руками».

Сам Вадим ощутил доверие в глазах партнеров после нескольких пройденных веревок и после того, как с ледовыми якорями айс-фифи менее чем за минуту взял отвесную ледовую стенку высотой более десяти метров. После того, как перед ней прочел некоторое колебание в глазах партнеров: брать или обходить? И еще он чувствовал скрытую теплоту во взгляде руководителя, – то ощущение духовной и душевной близости, которое возникает между людьми, некогда знавшими друг друга на общей и важной стезе. Или связанных между собой глубоким, но забытым эпизодом прошлой жизни, нечетким следом в глубинах памяти у обоих. И связанных судьбой одной общей веревки, на которой висят обе их жизни...

Вершина есть!

Образ похода: Вершина

Вершина под нами, наш мир – без границ!
Мы – небо, мы – ветер, в нас пламя полета,
Победа искрится улыбками лиц! —
Победа повсюду – без меры и счета!

Она нам лучами из женских ресниц,
И сталью мужского пожатия остра, —
Мы все ее дети, – всей мощью десниц! —
Навеки мы звездные братья и сестры!

Мы – горные пери, взлетевшие ввысь,
Взять неба и солнца своими руками,
Порывом мечтаний в лазури пройтись
И душу омыть с облаками!

Облака лежали двумя тяжелыми пластами выше вершины и ниже – под гребнем хребта, который самыми высокими пиками упирался в их верхний ярус, отливающий тяжелой черно-серой пеленой. Сквозь нее небо едва-едва светилось холодными полуденными сумерками в зловещей, леденящей тишине, не нарушаемой даже дуновением ветра.

– Преисподняя... А гребень – острый, как бритва! Не сахар!.. Как бы не порезаться...

Южная сторона гребня просто обрывалась отвесом зияющего провала бездонной пропасти, а северная уходила вниз необычайно крутыми заледенелыми скалами, уже в нескольких десятках метрах под кромкой гребня теряющимися в мареве тумана облаков.

Приоткрывшийся с вершины вид опять вызвал у Романцова короткое затруднение... Проходить или вернуться? Ближайший участок гребня сложен и опасен, но дальше... Дальше, кажется, уже проще...

– Проходим! Вперед! Вадим, на спуске пойдешь первым, я буду страховать. Если покажется сложно, – сразу говори, я помогу! Если надо – сменим. Понял!..

Пройдя вершину, они заночевали метрах в ста ниже, в скальной расщелине, защитившись от порывистого ветра в зоне, безопасной от камнепадов. В вечерних сумерках под ними раскинулось море серых облаков, из которых торчали пики наиболее высоких вершин, уже не освещаемых солнцем, но еще видимых на фоне остатков зари высокого неба. Белый клинок Хан-Тенгри был скрыт за башней вершины, а «Победа» смотрелся в профиль не мощным массивным куполом, а стройным крутостенным пиком со скругленной вершиной. Отраженный отблеск его был строг и суров перед очередным погружением в темноту. Ночь продремали, полулежа в пуховках, натянув на ноги спальные мешки. Холодную ночевку оценили как «хорошую», поскольку снега и грозы не было и задувало в расщелину не слишком сильно...

Продолжили спуск уже в рассветных сумерках, в 4.30...

А у группы Мансурова в эту ночь тоже случилось «небольшое» происшествие.

На край верхнего плато ледника-притока они вышли к исходу дня, одолев крутую ступень ледопада. Сумерки сгущались...

– Ну что, встаем? Место подходящее!

Камиль задумчиво обвел взглядом склон.

– Нет, не люблю на краю. Пройдем по плато еще метров двести.

Метры пошли нелегкие: ноги проваливались в мягкий снег «до развилки», и за группой тянулась траншея глубиной в метр...

Ночью разбудил грохот удара, за которым последовал порыв ветра, едва не сорвавший палатку, и новые раскаты лавинного грома со всех сторон.