Истребители аварий (Роман лавин Тянь-Шаня)

Красовский колебался... Снимать или не снимать группу Егорова с поисковых работ у пика Игнатьева? Он чувствовал, что для аргументированного завершения "спасов" требуется еще 2-3 дня. За это время станет окончательно ясно, удастся ли вообще найти пропавших, да и возможности поиска будут практически окончательно исчерпаны: группа вымотается и физически и психологически... Срыв же ее с поисковых работ тоже не будет эффективным: сутки, а то и двое понадобятся для ее переброски в новый район... Этот вариант складывался плохо... В то же время, следовало искать и спасать в первую очередь живых, а не мертвых, и с этой точки зрения поиск Лапина предпочтительнее...

Романцов рассеял эти колебания: срывать группу Егорова, по его мнению, не стоило. Поиск надо организовать наличными силами альпинистов и подошедшей группой туристов из Харькова под руководством Шепитько. В случае надобности Халиев, теперь остающийся главным спасателем на Майда-Адыре, организует второй эшелон поиска и, если потребуется, в нем будут задействованы группа Егорова и Красовский... Но все же колебания Красовского в какой-то мере передались и Романцову, который решил немного задержать выход поисковых групп. Жила надежда, что группа Лапина все-таки появится. А план поиска следовало тщательно продумать.

Все тщательно додумали, сверстали... А теперь, после явки Воронина, весь намеченный план спокойно отправили в мусорную корзину! Слава богу, что вовремя! Искать следует в совсем другом месте и по новому плану действий.

Наряду со многими неясностями присутствовали и обнадеживающие и определяющие моменты. Во-первых, стало понятно, что с группой Лапина действительно произошло что-то серьезное, а не курьезное. Это очень важно для правильного психологического настроя на поиск, как на серьезные спасработы. Во-вторых, поисковые группы уже подготовлены и морально и физически, это большой плюс. В третьих, более четко определилось новое направление поиска. Для составления плана оставался остаток вечера и ночь. Утром группы надо выбросить!

Над схемой района в помещении небольшой солдатской столовой погранзаставы при тусклом свете лампы склонились шестеро: Романцов, Халиев, Красовский, Шепитько, Мансуров и Воронин. Последний излагал свои соображения по поводу нахождения группы Лапина, - четырех человек, затерявшихся где-то на склонах хребта Иныльчек-Тау - ледораздела Иныльчека и Каинды.

Опрос вел в основном Романцов, за которым все присутствовавшие негласно признали руководящее старшинство. Уже при спуске к заставе скупые, короткие фразы рассказа Вадима глубоко тронули Романцова. Он понял, что стоит за этими фразами, какие поступки отважного самопожертвования и высокого человеческого духа потребовались для спасения... Кроме того, его душа томилась от бездействия на этой базе, он чувствовал себя наблюдателем-статистом, когда в горах происходили трагические события! Его душа восходителя горячо требовала участия в деле. В деле и на своем уровне руководителя спасательного отряда или группы. Он не новичок на "спасах" и не страдает комплексом "неполноценности" спасработ по сравнению с запланированными восхождениями, которому подвержены некоторые даже весьма опытные альпинисты. Хотя спасработы и нарушают обычные планы и графики, в них присутствует свой, какой-то особенный интерес, своя загадка, свой накал борьбы, своя техника и тактика... Это - особый род восхождения, не только горного, но и человеческого!..

Ведь где-то я встречал раньше этого парня! - думал Романцов о Воронине... Но где? Когда?.. Чем-то знакомо открытое это лицо с грустью и тревогой во взгляде...

Вадим говорил негромко и небыстро, как бы размышляя вслух:

* ... Их положение осложнено тем, что в момент аварии обе схемы района случайно оказались у меня. А в период подготовки похода участок хребта Иныльчек-Тау изучался в основном мной, - остальные его подробно не прорабатывали. Здесь наша спортивная задача ограничивалась самым первым перевалом Путеводный с Кан-Джайляу на восточную ветвь Путеводного, что мы легко сделали в начале похода. Больше ничего не планировалось, дальше прошли на перевал Шокальского. Компас, единственный в группе, тоже находился у меня. Впрочем, компасом в походе мы пользовались достаточно редко... Так, посмотрим на верховья хребта. На участке от вершины "5449" на запад до вершины пика Сарагоса, вот этой - Вадим указал на отметку "5439", - они вряд ли пошли на переход. Участок весьма высок и сложен. Акулинин и Лапин, конечно, понимали, что это переходы на центральную и западную ветви ледника Путеводный, - трудные, опасные и просто длительные по времени, с большим крюком обхода, с выходами внизу через очень сложные ледопады... То же касается, пожалуй, и небольшого участка еще западнее, между пиком Сарагоса и вершиной "5357". Здесь два очень трудные перевала - Маршала Конева и второй, название которого мне неизвестно. Видимо, тоже предельно сложный, на "3Б"...