Истребивший магию

В какой-то момент он пошел совсем тихо, почти крадучись, впереди густые кусты, он раздвинул осторожно и начал всматриваться. Барвинок приблизилась с величайшей осторожностью.

– Что там? – шепнула, едва двигая губами.

Он чуть отогнул для нее ветку. На очищенном от камней месте спиной к ним стоит на коленях обнаженная женщина с чашей в руках. Колдуна сперва не заметила, тот в черной одежде стоит неподвижно в сторонке, но Олег засопел зло и тихохонько вытащил лук.

Из чаши медленно поднимался зеленый пар, Барвинок вздрогнула, там начала проступать уродливая женская фигура, такие нравятся подросткам, слишком в ней женское переразвито, а сзади извивается, как толстая змея, длинный хвост…

Сухо щелкнула тетива. Колдун подпрыгнул, руки взметнулись, как крылья, Барвинок с ужасом и отвращением увидела между руками и телом кожу, как у летучих мышей.

Вторая стрела ударила его в глаз, кровь брызнула во все стороны с такой силой, словно у волхва с тетивы с силой летят толстые колья. Колдун медленно опустил руки, из глаза торчит оперение стрелы, Барвинок даже страшилась представить, как из затылка высунулся стальной клюв, ноги подогнулись, он рухнул вниз лицом.

Женщина все так же держит обеими руками чашу, Олег проломился через кусты, обошел ее вокруг, поводил ладонью перед глазами. Барвинок проскользнула следом, сердце колотится бешено, кровь шумит в ушах от страха и возбуждения.

– Какой-то ритуал?

– Да, – буркнул он. – Эта дура по своей воле… но, похоже, он собирался ее надуть и принести в жертву. Так что ладно, пусть живет.

– Спасибо, – сказала Барвинок саркастически.

– Пожалуйста. Пойдем.

Она спросила удивленно:

– Что, так ее и оставим?

Он подумал, ответил задумчиво:

– Вообще-то она хороша… Пожалуй, ты права. Надо ее взять с собой.

Барвинок сказала резко:

– Нет уж! Эта дура сама виновата. Ишь, поверила мужчине!.. Пусть остается. Такая не потеряется.

Олег кивнул.

– Да, с ее фигурой… Но, может быть, все-таки проявим милосердие? Женщина одна, голая, молодая, красивая… Нехорошо такой оставаться в ночи в одиночестве.

– Какой ночи?

– Ну… наступит же…

Она отрезала еще злее:

– Так она и будет здесь дожидаться! О чем она думала, когда шла на темную сделку? Что он ей пообещал, вечную молодость? Нас лучше всего ловить на этот крючок. Вот пусть теперь и расплачивается!.. А ты подбери челюсть, тебя ждут схватки за человечество, если в самом деле беспокоишься о нем, как распускаешь павлиний хвост, а не выискиваешь таких вот бесстыдниц…

Он подумал, махнул рукой с тяжелым вздохом.

– Ладно, уговорила. На какие только жертвы для тебя не иду!

Она спросила злобно:

– На какие?.. Чего глазки блудливые отводишь? На какие, скажи! Вот так всегда на подвиги выходите под звуки труб, а потом потихоньку сворачиваете к непотребным девкам!

Он помалкивал, шагал широко и размашисто, заросли высокого кустарника уже скрыли женщину, что все еще оставалась коленопреклоненной с чашей в руках, а Барвинок, распалившись, обличала этих похотливых кабанов, что только и смотрят на толстые задницы, ну как не стыдно, а еще говорят о высоком, тоже мне – спасители человечества, истребители чудовищ, герои и подвижники!

За гребнем небольшая зеленая долина, десяток домиков, сады, огороды, Олег сказал коротко:

– Здесь все благополучно. Главное, сами работают.

Она поморщилась, и здесь не обошелся без выпада в сторону магии, но насчет благополучия прав: зеленая, коротко скошенная трава, стадо коров под присмотром мальчишки-пастуха и двух огромных собак, множество гусей в пруду – лучшая примета, что здесь все тихо и мирно.

– Зайдем?

– Пройдем правее, – бросил он коротко. – Нам нужен мост. Река, к сожалению, не простая…

Она удивилась:

– Река?

– Да, – ответил он почему-то хмуро. – Там… далеко. Внизу.

Нагромождение камней постепенно переходило в нагромождение глыб, их сменили скалы, а спустя некоторое время она ощутила, что уже карабкается чуть ли не по стене, как муха по окну, вокруг одни голые камни, даже травы нет.

Она замерла, когда на уступе, к которому двигались, появилась крупная ящерица размером с худого барана. Спина неприятно отливает металлом, иглы нехорошо блестят, а когда Барвинок присмотрелась, с ужасом поняла, что ящерица металлическая от кончика носа до хвоста. Она медленно повернула плоскую голову направо, налево, затем уставилась немигающим взглядом на застывшую в ужасе женщину.

– Олег… – вырвалось у Барвинок жалобное, – Олег…

Он карабкался шагах в пяти слева, повернул голову.

– Да, чего тебе? Есть хочешь?

– Да что ты… Вон смотри!

Он посмотрел, улыбнулся, тихонько свистнул. Ящерица встрепенулась, посмотрела внимательно и убежала, вильнув длинным хвостом.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Не за что, – ответил он. – Могла бы и сама свистнуть.

– Я не умею…

– Тогда, может быть, не будешь выказывать самостоятельность и пойдешь все-таки следом?

– Ну, – сказала она, – если мне не надо будет тебя ловить…