Исцеление

Вика вспомнила поездку матери во Францию. Она, собственно, ничего и не видела там — журналисты не дали, атаковали со всех сторон, налетая, как стервятники. После этого она стала ненавидеть их — люди без чести и совести, лгут, фальсифицируют, извращают. Чужая жизнь — копейка, будь то простой человек или принцесса. Никто не пострадал за смерть Дианы, никого не привлекли к ответственности за вранье о Чечне. В последний день матери и Николаю пришлось отсиживаться в посольстве, а как хотелось посмотреть Париж… От мыслей отвлекла Загорская.

— Вы знаете, Вика, кто впервые посоветовал мне обратиться к вашему мужу — не поверите. Наш Патриарх, Алексий II. Я, конечно, не знала, как это сделать, он сам заговорил о Николае Петровиче, как о проблеме, которую нужно решать. Вашего мужа называют Николаем Чудотворцем, и паства спрашивает о нем у служителей Бога.

Вика удивилась.

— Я думала, что так зовут его только в нашем городе.

— Нет, милая Вика, его знает вся страна, а верующие так и зовут, — она улыбнулась, — Чудотворцем. Разные люди вкладывают в это слово свое понятие — кто духовное, а кто коренное. Я даже волнуюсь немного — как буду общаться с великим чудотворцем.

— И я волнуюсь, соскучилась уже.

Они обе рассмеялись. Загорская удивлялась Вике — как она умеет легко и просто снять напряжение. И никакого высокомерия!

Самолет долго катился по бетонке и, наконец, замер, заглушая моторы.

— А вот и Коля нас встречает! — радостно воскликнула Вика.

— Где? — заволновалась Загорская, поняв о ком идет речь, закашлялась, прикрывая рот платочком, на котором выступили алые пятна.

Вика тихонько шепнула охраннику, чтобы организовал быстрый выход.

— Успокойтесь, Марина, все нормально, Николай Петрович здесь и значит с вами ничего не случиться. Пойдемте на воздух.

Вика встала с кресла, жестом позвала второго охранника, и они аккуратно приподняли Загорскую.

— Но еще не объявили выход, — с трудом попыталась протестовать она, продолжая кашлять и вытирая кровь с посиневших губ.

— Ничего, нам можно, — успокоила ее Вика.

Подошедшая стюардесса пригласила их к выходу, желая здоровья и удачи. На воздухе ей стало легче, но Загорская настолько ослабла, что боялась спускаться по трапу, в голове билась мысль: «Только бы не упасть и не умереть сейчас». Охранники осторожно сводили ее вниз, с каждым шагом силы возвращались, кровавый кашель исчез, и она первый раз вздохнула полной грудью.

На бетонке Вика представила ее мужу.

— Я рада познакомиться с великим доктором, видимо правду говорят люди, что даже ваше присутствие приносит облегчение. Думала — помру, но сейчас ничего, кровь перестала бежать и одышка исчезла.

— А у нас воздух особенный, Мария Степановна, целебный, — в ответ улыбнулся Михайлов — не объяснять же ей, что он уже подправил ее болезнь. — Приедем домой, коньячка выпьем за ваше здоровье.

— Что вы, Николай Петрович, мне нельзя — сердце, — испуганно ответила она.

Михайлов расхохотался.

— Здесь вам все можно, Марина Степановна, доверьтесь мне, — он пригласил ее в машину. — Сейчас заедем в клинику, я посмотрю вас, ну, а домой ко мне вы зайдете здоровой женщиной. Больных в доме не держим, — он снова улыбнулся.

Загорская чувствовала себя необычно — не верилось в скорое излечение, хотя она слышала, что он лечит за 10 минут любую болезнь. Слышать одно — ощущать другое. И почему-то исчезла одышка. «Куда она подевалась, полной грудью я не могла вздохнуть несколько месяцев. Неужели он действительно Чудотворец и его присутствие исцеляет!? — она взглянула — нет ли у него нимба над головой и покраснела. — Что это, совсем разум потеряла?!

Машина остановилась.

— Это моя клиника, Марина Степановна, пойдемте.

Вика поняла, что Николай хочет прооперировать ее немедленно, видимо, она действительно могла не дотянуть до утра.

Доктор ушел переодеваться, а Вика помогла Загорской раздеться, уложила ее на каталку и вкатила в операционную. Ярко горевшая бестеневая лампа, Михайлов в белоснежном халате, взволновали больную, но Николай Петрович успокоил ее.

— Не беспокойтесь, Мария Степановна, все будет о кей, — и приказал ей спать.

Вика вышла, муж никогда не разрешал присутствовать на операциях, и ждала его в приемной, приготовя, как обычно, чашечку кофе и сигарету, но, подумав, заменила кофе пивом. Он вышел через 10 минут, как и всегда.

— С трудом верится, что она смогла перенести этот полет… Ну, здравствуй, дорогая моя студенточка, — он поцеловал ее, — я переоденусь, а ты побудь с ней, она проснется при твоем появлении.

Михайлов обратил внимание, что приготовлена его традиционная послеоперационная сигарета, и чашечка кофе заменена на пиво. Он улыбнулся — как же хорошо изучила его Вика, ее внимание разлилось теплом по телу, захотелось обнять и постоять, молча минуту, прижимая крепко жену к себе.

Загорская открыла глаза, увидев операционную и Вику, 10 минут исчезли из ее памяти, и она не поняла, куда девался Михайлов, только что стоявший здесь.

— Поздравляю, Марина, Николай Петрович прооперировал вас и вы абсолютно здоровы.