Исцеление человека

Далее речь о личности целителя пойдет по самому крупному счету, ибо врачуют больного далеко не одни только его ремесленно-технологические способы. При неприятии его индивидуальности больной может психологически замкнуться так плотно, так враждебно, что ни о каком лечении далее говорить уже не приходится. Воздействует вся аура личных качеств, но все умение, все собственно профессиональное мастерство врачевателя становятся для болящего «вещью для него», выражаясь философски, лишь после возникновения психологического доверия. Чтобы войти в дверь, надо прежде отомкнуть замок, и ключом является чувство симпатии, доверия к тому, в чьи руки отдаешь свое здоровье, в конечном счете – саму жизнь. (В этом месте я снова с гневом вспоминаю частично цитированное выше письмо о действиях тех врачей, к которым попали новорожденный Алеша и сама мать, и чуть было не срывается с языка слово «коновалы», но я вовремя себя сдерживаю, ибо настоящий мастер-коновал перед своей жестокой, но необходимой работой всегда стремился огладить, подбодрить попавшего в его руки коня. В приводимых же эпизодах с людьми обращались бездушнее, чем с животными.)

Думаю, уместно здесь вспомнить, что еще в одном из древнейших дошедших до нас папирусов египтян (так называемом хирургическом папирусе Эдвина Смита), наряду с четким описанием 48 видов травм и способов лечения их, приводится и такой вот этический принцип: «Нас трое: ты, я – твой врач, и болезнь. Если мы с тобой возьмемся за болезнь, она останется одна и отступит». Именно так: «… мы с тобой», а не я сам по себе, а твое дело – щенячье, выполняй, когда скомандуют…

Больной встревожен, напряжен, зачастую находится в далеких от своей обычной нормы жизненных обстоятельствах (больница), естественно, что психика его и реакции искажены, они то ли депрессивны, то ли перевозбуждены. Его излечение пойдет многажды быстрее, если это стрессовое состояние будет снято (или ослаблено) еще до начала всех процедур! Это значит, что врачеватель, в силу своей личности и всего диапазона своих средств психологического воздействия, должен предрасположить пациента к спокойному, уверенному, доброму настрою на выздоровление. Обаяние – это дар, который открывает сердце больного. Этот дар может быть большим и природным, но если он имеется хотя бы в зародыше, его можно развить и вырастить в качестве неотъемлемого профессионального атрибута. Улыбка, располагающая манера слушать и говорить, добрый юмор, сочувствие во взгляде и словах – всему этому можно и нужно учить будущих докторов с тщанием отнюдь не меньшим, чем зубрежке латинских названий всех сотен косточек и скелетных мышц: куда же без ключа?

Слово «дар» будет ключевым в этой главе. Да как же иначе и может быть, если мы творим о самом наместнике Бога в палате болящего? «Ко мне приходят как к священнику» – так называлась декларационная статья (ноябрь 1991 года) замечательного доктора-натуропата, кандидата медицинских наук Юрия Яковлевича Каменева, которого мы, увы, уже утратили.

...