Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона

Нереализованным оказался и замысел Е. Шора написать книгу о Шестове, план-проспект которой приводится ниже. Не станем забывать, что этот достойнейший человек, ученый-гуманитарий, историк философской и художественной мысли, переводчик и культурно-общественный деятель существовал в основном на литературные гонорары – вещь саму по себе крайне зыбкую и ненадежную, а в те годы, о которых речь, да еще в экономически и культурно неразвитой Палестине, и вовсе чрезвычайно проблематичную, ср. в его письме Шестову от 16 июня 1938 г., которое приводится ниже: «Состояние моего здоровья и необычайно трудные материальные условия существования мешали моей философской работе». Кроме того, запас времени у Е. Шора оказался предельно мал: сначала реализовать его замысел о повторном приглашении Шестова в Палестину помешали арабские беспорядки, после этого – болезнь Шестова, а 19 ноября 1938 г. философа не стало.

Несмотря, однако, на то, что «шестовские проекты» Е. Шора в основном не были воплощены и не продвинулись далее благих пожеланий, эта сторона деятельности самозабвенного «конфидента», горячего приверженца и популяризатора «sola fide» выдающегося философа, в духовном плену которого он находился в такой же степени, как и Эйтингон, еще ждет своего исследователя. Мы посчитали, что данный материал органично примыкает к тем сюжетам из истории жизни Шестова и его идей, о которых шла речь в письмах, составивших основной корпус книги.

Переписка Е. Шора с Шестовым приводятся по вторым, машинописным, экземплярам, сохранившимся в его архиве (Ehoshua and David Shor Coll., Dept. of Manuscript and Rare Books of the National Library (Jerusalem), Arc 4° 1521/69 (переписка с Эйтингоном и другие письма из этого архива: Arc 4° 1521/67-68)); в дальнейшем данная архивная атрибутика, исключая специально оговоренные случаи, не указывается.

Первоначальное знакомство Шора с Шестовым было заочным. Поздравляя мыслителя с 70-летием, он 10 февраля 1936 г. отправил ему письмо, которое приводилось выше (см. прим. 2 к письму Шестова Эйтингону 75, от 5 марта 1936 г.). Поездка Шестова в Палестину, его лекции и беседы, живое общение с ним, интеллектуальная глубина, масштаб и обаяние личности этого человека произвели на Шора, который играл одну из главных скрипок в организации его лекционного турне, неизгладимое впечатление. После отъезда Шестова из Палестины он писал Эйтингону 28 мая 1936 г.: